Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

В тот же день, когда Мэри Монохэн изрекла свое страшное предсказание, супружеская чета психиатров Чарльз и Анита Уолш отдыхали в тени плюща на широкой каменной веранде своего особняка в поместье Карсон. Это был роскошный старинный дом на десять комнат, украшенный изящными белыми колоннами, высокие окна которого на ночь прикрывались белоснежными ставнями. Супруги обедали. Еду подавала чернокожая Бренда Мичам, исполнявшая одновременно обязанности экономки и поварихи. Сама Бренда и ее двадцатилетняя дочь Мередит питались на кухне, отказавшись разделять с хозяевами трапезу на веранде. С самого начала и Чарльз, и Анита чувствовали себя неуютно от того, что им приходилось содержать прислугу, и всячески пытались обращаться с Брендой, как с равной. Но мало-помалу они начали понимать, что и слугам непривычно такое обращение. Им гораздо удобнее просто подчиняться хозяйской воле и не вносить в свою жизнь дополнительных сложностей, и поэтому теперь Бренда и Мередит только и ждали, когда же Уолшам надоест такая демократия, вопрос будет закрыт и к ним начнут относиться, как и подобает к слугам, и не более того.

Оба супруга Уолш работали в психиатрической клинике в Ричмонде, довольно далеко от своего поместья. Чарльз Уолш в свои сорок пять лет сохранил прекрасную атлетическую фигуру, хотя для своего роста и казался, возможно, несколько худоватым. Он постоянно поддерживал себя в отличной спортивной форме, для чего, будучи в городе, трижды в неделю ходил играть в гандбол, хоть это и требовало от него тщательного расчета времени, чтобы хобби не повредило его работе с пациентами. У него были густые белоснежные волосы — черноволосый в юности Чарльз поседел сравнительно рано, к тридцати годам, но несмотря на эту седину лицо его выглядело на удивление молодым и свежим — на нем не было ни одной морщинки, а в глазах светился почти что мальчишеский задор.

Анита Уолш была на шесть лет младше мужа и могла бы выглядеть еще моложе, если бы не лишний вес, хотя именно эта полнота и придавала ей солидность. Свои длинные черные волосы Анита укладывала в пучок и носила летом простую одежду — белую кофту и коричневые брюки. Пышная грудь и округлые формы придавали ей вид весьма привлекательной, хотя и крупной дамы. Однако одним из пунктов программы, которую Анита наметила для себя на лето, было как раз снижение веса. И пока Чарльз с аппетитом уплетал жареного цыпленка с бобами под соусом, несчастная Анита со страдальческим видом жевала кусочек пресного домашнего сыра, запивая его диетической кока-колой.

— Как мне хочется быть такой же, как ты, — жаловалась она мужу. — Сколько бы ты ни ел, все равно в весе не прибавляешь.

— Это потому, что я постоянно сжигаю избыток калорий, — отвечал обычно Чарльз. — А если бы я не занимался спортом, то и у меня все калории начали бы автоматически превращаться в жир.

Вот и сейчас у них шел примерно такой же разговор.

— Я тоже каждый день делаю гимнастику, — сокрушенно вздыхала Анита. — Но у меня совершенно другой обмен веществ. Если бы у тебя был такой организм, как мой, ты бы понял, как тяжело все время сидеть на диете и при этом не получать почти никаких результатов.

— Ничего страшного. У тебя вполне нормальный вес. — При этих словах Чарльз недвусмысленно подмигнул ей и соблазнительно облизнулся. — Если хочешь знать, то твоя полнота мне даже нравится. Ты просто идеал викторианской эпохи — настоящая хозяйка патриархального поместья Карсон.

— Да, я, пожалуй, пришлась бы по вкусу джентльменам из прошлого века, — сказала Анита и притворно надула губы, будто бы комплимент мужа только обидел ее. И хотя глаза ее улыбались, Анита с тяжелым вздохом принялась допивать свою кока-колу, наблюдая, как Чарльз в это время с наслаждением приступил к самому вкусному лакомству — мятному коктейлю с коньяком. В такие минуты он обычно представлял себя в роли хозяина бескрайних хлопковых или табачных плантаций.