Ночь живых мертвецов. Нелюди. Бедствие

Джонни еще несколько раз ударил по приемнику и снова покрутил ручку настройки. Ему показалось вдруг, что он услышал произнесенное кем-то слово «опасность» среди треска и мешанины полуслов, пробивавшихся сквозь свист и помехи. Но сколько Джонни ни старался, его усилия были тщетны; радио молчало.

— Черт побери! — громко сказал Джонни, выдернул ключи из замка зажигания, вылез из машины и ногой с силой захлопнул дверь.

Он поискал глазами Барбару, а затем вспомнил о венке, привезенном на могилу отца, открыл багажник и вытащил его на дорогу.

Венок был в коричневом бумажном пакете, и Джонни положил его прямо на землю, чтобы тот не мешал закрывать багажник. Потом он окликнул Барбару и испытал новый прилив гнева, поняв, что она решила не дожидаться его.

Барбара уже взбиралась вверх по холму, направляясь к маленькой церкви, прятавшейся между растущими на вершине высокими деревьями.

Не торопясь, стараясь не запачкать ботинки, Джонни двинулся за ней по поросшему травой склону и вскоре догнал сестру.

— Какая славная церковь! — сказала она. — И эти деревья вокруг… Замечательное место!

Это была самая обычная сельская церковь — деревянное строение, выкрашенное в белый цвет, с красным шпилем и длинными, узкими старомодными окнами из цветного стекла.

— Давай сделаем то, зачем приехали, и будем возвращаться, — раздраженно сказал Джонни. — Уже темнеет, а нам еще три часа добираться до дома.

Барбара с досадой пожала плечами, и Джонни молча последовал за ней в обход церкви.

На кладбище не было ни тропинок, ни ворот — лишь торчащие из высокой травы надгробия беспорядочно расположенных под столетними деревьями могил. Под ногами хрустели прошлогодние опавшие листья. Захоронения начинались уже в нескольких ярдах от церкви и простирались до самой опушки леса, подступающего к другой стороне холма.

Надгробные камни здесь сильно различались и по размеру и по степени своей ветхости и совсем не походили один на другой. Тут можно было встретить и скромный песчаный холмик с воткнутой в него жестяной табличкой, и тщательно выполненные монументы в виде францисканского распятия или высеченного из мрамора изображения ангела-хранителя. Самые старые из камней, потемневшие и растрескавшиеся от времени, почти не обнаруживали сходства с надгробиями а напоминали скорей лесные валуны, тускло блестевшие в опускающемся на землю сумраке.

Последние лучи уходящего солнца мягким сиянием отражались на посеревшем небе, а деревья и длинные стебли травы, казалось, дрожали в сгущающейся темноте. И над всем этим царствовали спокойствие и тишина, которую скорее усиливал, чем нарушал, непрекращающийся стрекот сверчков и шорох опавших листьев, перешептывающихся о чем-то при каждом дуновении ветерка.

Джонни остановился и с неприязнью посмотрел на Барбару, медленно идущую между могилами. Она двигалась не торопясь, очень осторожно, стараясь не наступить на чей-нибудь холмик, и наклонялась чуть ли не к каждому памятнику, стараясь отыскать принадлежащий ее отцу. Джонни подозревал, что мысль оказаться на кладбище после наступления темноты пугала ее, и это его забавляло, поскольку он все еще был зол на сестру и хотел заставить ее немного помучиться за то, что она вынудила его проехать две сотни миль только ради того, чтобы положить венок на могилу. По его мнению, это было поступком абсолютно глупым и бессмысленным.

— Ты не помнишь, в каком она ряду? — примирительно спросила его Барбара.

Но он и не думал отвечать. Вместо этого Джонни злорадно улыбнулся и повернулся к сестре спиной. Она медленно переходила от камня к камню, останавливаясь возле каждого, на котором еще можно было прочесть имя умершего. Барбара знала, как выглядело надгробие ее отца, и могла даже вспомнить некоторые имена людей, похороненных рядом. Но с приближением темноты искать становилось все труднее.

— Мне кажется, мы смотрим не в том ряду, — сказала она наконец.

— Мы здесь одни на всем кладбище, — ответил Джонни, особенно подчеркнув слово «одни». Затем он добавил: — Если бы не эта кромешная темнота, мы бы нашли ее за пару минут.

— Да, если бы ты встал пораньше… — заворчала Барбара и, не договорив, стала двигаться вдоль следующего ряда могил.

— Последний раз я гроблю воскресенье на такое хреновое мероприятие, — с досадой сказал Джонни. — Или пусть мать сама сюда ездит, или нам надо перенести могилу поближе к дому.

— Иногда мне кажется, что ты жалуешься, только чтобы услышать свой собственный голос, — холодно ответила Барбара. — А кроме того, ты последнее время слишком часто говоришь глупости. Ты же прекрасно знаешь, что мама слишком слаба, чтобы совершать такие поездки самостоятельно.

Вдруг знакомое надгробие попалось Джонни на глаза. Он внимательно рассмотрел его, узнал в нем могилу отца, но решил не говорить пока Барбаре, чтобы та поискала подольше. Однако желание поскорее отправиться домой вскоре одержало в нем верх над стремлением помучить сестру.

— Мне кажется, это здесь, — безразличным тоном сказал он и стал смотреть, как Барбара пробирается к нему, стараясь, по своему обыкновению, не наступить на чью-нибудь могилу.