Ночь золотой саламандры

Сердце Сальмы забилось чаще. Она почти не помнила отца Ладира, но тот камень, рядом с которым они завершали ритуал, навсегда врезался ей в память. Вернула кольцо на палец и прикрыла глаза. Получается, есть надежда спасти Ладира? Ей Олаф нравится до потери разума, она ему, кажется, тоже. Остается только ничего не испортить.

В дверь постучали, и почти сразу после разрешения войти на пороге появился Тадир. Сальма насторожилась: только еще одной стычки ей не хватало! Как ни старалась, довериться этому мужчине не могла. Осталась у окна, здесь добраться до нее будет сложнее.

– Госпожа, – советник склонил голову в почтительном поклоне. – Вернулся господин Марир, но жрецы огненного бога хотят увести его с собой. Говорят, он задолжал им за помощь и должен отработать. Я попытался поговорить с ними, но они не желают слушать. Пришел просить вас о помощи.

Сальма ухмыльнулась. Она должна заступиться за Марира? За того, кто помог тетке организовать покушение, а потом, почуяв неладное, решил действовать на два фронта?

– Не стану, – она пожала плечами. – Жрецы не изверги, а господин Марир прекрасно знал, с кем имеет дело. Знал, какую плату они берут за магическую помощь. Полагаю, мне тоже еще выставят счет. За Марира не волнуюсь. Поработает при храме лет десять, а там получит свою свободу. Да, поговаривают, там нелегко, зато уйдет от них с чистой совестью.

– Но госпожа… Он же помог вам…

– И что? Вокруг меня полно людей, которые то помогают, то предают меня. И я намерена серьезно уменьшить их количество. Хочется иметь лояльное окружение, – она прошила Тадира взглядом. – Вас это тоже касается. Слежу за каждым вашим шагом, и следующая ошибка будет стоить вам должности.

Советник склонил голову:

– Вы прекрасно знаете, я предан острову, и только потом вашей семье.

– Острову вы тоже не очень-то преданы, – скривилась Сальма. С трудом подавила раздражение. – Отправляйтесь заниматься делами! И постарайтесь меньше попадаться мне на глаза.

– Как прикажете, – Тадир кивнул и поспешил к выходу.

Сальма прикрыла глаза и сделала глубокий вдох. Надо будет услать Тадира на другой конец острова по торговым делам вместе с внуком-предателем. Годика на три. Там глушь, холодно и сыро, вполне сойдет за мягкое наказание.

Махнула рукой. В бездну всех! Темную морскую бездну! Пора идти к сыну, поболтать немного и прогуляться вдвоем до храма, а главное – постараться не проболтаться Ладиру об отце. Улыбнулась, предвкушая встречу с Олафом. Должно быть, страшно хорошо, когда у ребенка есть не только заботливая мать, но и достойный отец.

Еле дождалась вечера! День был полон забот: возней с перемещением острова, танцем в храме и общением с сыном. Зато вечером Сальма накинула легкое платье, поменяла ипостась и отправилась к большой земле. Если бы море пожелало забрать у нее Олафа, она бы непременно бы знала об этом, а раз не было никаких вестей, можно было смело плыть к камню.

* * *

Олаф не помнил толком, как выбрался, когда волна опрокинула корабль. Помнил, как вместе с другими спасшимися пытался вытащить тех, кого еще можно было вытащить. К счастью, большая часть команды находилась на палубе и запертыми в каютах оказались немногие. Помнил, как добирались в шлюпках до берега и с какой радостью он уснул под утро на каком-то захудалом постоялом дворе.

Проснулся к обеду. Привел себя в порядок и занялся выяснением, где он и как добраться до заветного камня. Отложил объяснение с отцом на потом, сначала хотел убедиться, что с Сальмарис и сыном все в порядке. Решил, что сегодня его чародейка уже сможет добраться до большой земли. Но не собирался ждать долго. Если Сальмарис не явится этой ночью, он наймет корабль и поплывет к ней. Не зря же всю дорогу трясся над указывающим путь к острову кристаллом.

Добрался до камня еще затемно. Разведал окрестности, добыл два теплых пледа, зажег магический огонек и принялся ждать. Восемь лет назад Сальмарис приплыла ближе к полуночи, сегодня он не собирался спать до рассвета. Нетерпение разогревало кровь и будоражило мысли.

Море казалось неестественно спокойным, притихшим мышонком, будто невидимый дух прикрыл это место огромной ладонью и вокруг нет ни ветра, ни холода. Еще год назад это бы насторожило мага, но сейчас Олаф чувствовал, что бояться нет повода. Скорее всего, морской бог задумал какую-нибудь шалость. Только и всего. Сидел и смотрел то на темную морскую гладь, то на яркие звезды.

Знакомая саламандра подплыла почти неслышно. Олаф пропустил бы ее, если бы не знал куда смотреть. Сальмарис вышла на берег и обернулась. Олаф не стал ждать, без лишних слов поймал свою чародейку в объятия. Замер на мгновение, рассматривая в очередной раз изменившуюся внешность Сальмарис, и приник к губам жадным поцелуем. Как же хорошо, что с его саламандрами все в порядке.

– Как сын? – поинтересовался он, когда смог оторваться от сладких губ.

– Все хорошо, – улыбнулась невеста, и сердце сжалось от нежности. – Я не сказала ему пока. Было так неожиданно узнать, что…

Прижал к себе крепче и осторожно погладил по голове.