Ночи без сна

Гиффорд встал навытяжку.

— Должен ли я понимать, что вы принимаете на себя командование операцией, майор?

— Отнюдь нет, лейтенант. Теперь, когда вы несколько остыли и пришли в себя, вы и сами сообразите, что делать дальше.

Гиффорд в отчаянии взглянул на него и сунул пистолет в кобуру. Он поднялся выше по каменистому склону, чтобы взглянуть вниз на часовню.

Кон последовал за ним. Дети играли возле часовни, то и дело забегая внутрь. Николас наблюдал за ними, а четыре женщины, Рейс и Сьюзен окружили сбитых с толку лодочников. По кругу пустили глиняную бутыль. Содержащийся в ней крепкий сидр отличного качества смутил этих мужчин еще сильнее.

Дэвид Карслейк сидел на земле в рубахе, испачканной кровью. Амелия суетилась вокруг него, перевязывая бинтом рану.

— Черт побери! — воскликнул Кон. — Ваши безмозглые солдаты стреляли в моего управляющего?

— Он презренный контрабандист.

— Карслейк?

— Вам, конечно, известно, что он сын Мельхиседека Клиста.

— Я прихожусь родственником предыдущему сумасшедшему графу Уайверну, Гиффорд. Возможно, на этом основании вы и меня считаете сумасшедшим? — Гиффорд хотел было что-то ответить, но Кон его опередил. — У вас есть против него какие-нибудь улики?

— Я остановил людей, переносивших наверх чай из этой бухты, милорд, а Карслейк и те, кто был с ним, задержали нас, чтобы груз чая успели унести.

— Вы уверены? — спросил Кон. — Я просил Карслейка осмотреть этот район, чтобы решить, насколько целесообразно восстановить эту дорогу.

— В таком случае зачем он прятался в развалинах?

— Боже милосердный, да если в меня примутся стрелять, я тоже спрячусь в первом попавшемся укрытии. Наверное, и вам не раз приходилось так поступать.

У Гиффорда от злости даже слезы на глазах выступили.

— Вы, Гиффорд, — мягко сказал Кон, — утратили мою симпатию из-за своего бесчестного поведения по отношению к женщине, от которой видели только доброе отношение. Но будьте уверены в том, что наживете себе серьезного врага в лице графа Уайверна, если будете причинять беспокойство проживающим здесь его людям.

— Причинять беспокойство контрабандистам — мой долг, милорд, а в этих местах каждый является презренным контрабандистом! А сам Карслейк — это их главарь, мерзкий Капитан Дрейк!

— Аккуратнее выбирайте мишени, Гиффорд. Капитан Дрейк — кто бы им ни был — и «Драконова шайка» пользуются поддержкой и сотрудничеством каждого жителя этих мест. Так было в течение жизни нескольких поколений. А вот банду «Черные пчелы» к западу отсюда и мальчиков Тома Мерриуэ-зера, что на востоке, боятся все поголовно. Члены этих банд имеют репутацию убийц и насильников. Иногда они это делают ради потехи. Кстати, кто-то из них убил вашего предшественника, но только не люди из «Драконовой шайки».

— Вы это точно знаете? — спросил Гиффорд.

— Я знаю их обычаи. Если вы приструните эти банды, то получите поддержку. На Пиренейском полуострове мы поняли, что войну можно выиграть или проиграть в зависимости от того, как настроены к нам местные жители.

Гиффорд круто повернулся и направился к щиплющему траву коню.

— Вы еще мне за это заплатите! — пригрозил он, вскакивая в седло.

— Глупо говорить такие вещи при свидетелях, — сказал Хоук. — Теперь вам остается лишь надеяться, что с лордом Уайверном не произойдет какой-нибудь несчастный случай.

Кон скорчил гримасу:

— Иногда мне бывает жаль этого парня, но согласитесь, нельзя допускать, чтобы он объявлял человеку вендетту.

Они наблюдали, как Гиффорд объехал место оползня, потом спустился вниз, чтобы отругать своих людей и увести их подальше от соблазна. Он остановил коня и заглянул внутрь часовни, очевидно, в надежде обнаружить там контрабанду, потом сердито огляделся вокруг.

— А он не так-то просто сдает позиции, — сказал Хоук. — По правде говоря, мне его даже жаль. В военное время он мог бы, наверное, стать героем.

Кон заметил, что две женщины, которых прихватила с собой Амелия, уже ушли, оставив Дэвида Карслейка и ни в чем не повинных джентльменов, которые «случайно» сюда забрели, Все они, хлебнув сидра, были слегка навеселе.

— Давайте-ка спустимся вниз и посмотрим, как там дела у остальной нашей компании.

Сначала они наткнулись на весело хохочущих Сьюзен и Рейса, и Кон спросил:

— Судя по всему, вы поладили?

Рейс с озорной улыбкой заключил Сьюзен в объятия и поцеловал:

— Ах, любовь моя! Прости меня.

Сьюзен, в свою очередь, шутливо откинула назад голову Рейса, делая вид, что страстно целует его, потом промолвила:

— Только при условии, что ты будешь хорошо вести себя.

— Ах, мой ненаглядный, — пролепетал Рейс, — я сделаю все, что ты пожелаешь.

Кон непонятно почему почувствовал укол ревности. Он понимал, что оба они просто дурачатся, но что, если Сьюзен и впрямь полюбит другого мужчину? Казалось бы, ему не должно быть никакого дела до этого, но мысль эта ранила, словно острый нож.

Наверное, мысль о леди Анне и о нем тоже причиняла ей боль.

— Как Дэвид? — спросил он, чтобы отвлечь ее от всего остального.

Она сразу же стала серьезной и подошла к нему.

— Рана не опасная. Пуля застряла в плече, но неглубоко. Что намерен теперь предпринять Гиффорд?