Ночи безумные… Романсы. Избранная лирика.

Едешь, едешь в гору, в гору…
      Солнце так и жжет;
Ни души! Навстречу взору
      Только пыль встает.

Вон, мечты мои волнуя,

      Будто столб вдали…
Но уж цифры не могу я
      Различить в пыли.

И томит меня дремoю.

      Жарко в голове…
Точно, помнишь, мы с тобою
      Едем по Неве.

Всё замолкло. Не колышет

      Сонная волна…
Сердце жадно волей дышит,
      Негой грудь полна,

И под мерное качанье

      Блещущей ладьи
Мы молчим, тая дыханье
      В сладком забытьи…

Но тряскa моя телега,

      И далек мой путь,
А до мирного ночлега
      Не могу заснуть.

И опять всё в гору, в гору

      Едешь, – и опять
Те ж поля являют взору
      Ту ж пустую гладь.

15 июня 1856

Ожидание грозы

Н.Д. Карпову

Ночь близка… На небе черном
Серых туч ползет громада;
Всё молчит в лесу нагорном,
В глубине пустого сада.

Тьмой и сном объяты воды…

Душен воздух… Вечер длится…
В этом отдыхе природы
Что-то грозное таится.

Ночь настанет. Черной тучей

Пыль поднимется сильнее,
Липы с силою могучей
Зашатаются в аллее.

Дождь закапает над нами

И, сбираясь понемногу,
Хлынет мутными ручьями
На пылящую дорогу.

Неба пасмурные своды

Ярким светом озарятся:
Забушуют эти воды,
Блеском неба загорятся,

И, пока с краев до края

Будут пламенем объяты,
Загудят, не умолкая,
Грома тяжкие раскаты.

16 июля 1856

После бала

Уж к утру близилось…
Унынье превозмочь
На шумном празднике не мог я и тоскливо
Оставил скучный пир. Как день, сияла ночь.
Через Неву домой я ехал торопливо.

Всё было так мертво и тихо на реке.

Казались небеса спокойствием объяты;
Облитые луной, белели вдалеке
Угрюмые дворцы, заснувшие палаты;

И скрип моих саней один звучал кругом,

Но музыке иной внимал я слухом жадным:
То тихий стон ее в безмолвии ночном
Мне душу потрясал каким-то сном отрадным.

И чудилося мне: под тканью золотой,

При ярком говоре толпы немых видений,
В неведомой красе носились предо мной
Такие светлые, сияющие тени…

То вдруг какой-то страх и чувство пустоты

Сжимали грудь мою… Сменяя призрак
ложный,
Другие чередой являлися мечты,
Другой носился бред, и странный и
тревожный.

Пустыней белою тот пир казался мне;

Тоска моя росла, росла, как стон разлуки…
И как-то жалобно дрожали в тишине
Напева бального отрывочные звуки.

4 января 1857

Русские песни