Ночи большого города

– Я не могу, – буркает он, высматривая что-то в окне. – Знаешь, мне почему-то вспомнилась наша внеплановая поездка в Англию. Мне было пять, а Роберту девять, и отцу вдруг приспичило отправить нас на каникулы к бабушке в Шеффилд. Предполагалось, что мы оба научимся у нее уму-разуму, культурно обогатимся и так далее, но вместо этого мы постоянно доставали ее. Особенно я, – он на мгновение заглядывает через плечо и усмехается. – Я был гребаным сорванцом, частенько попадающим в неприятности, и вот однажды я без спросу полез в подвал и умудрился запереться там, ненароком обломав ключ в замке, представляешь?

Я широко улыбаюсь.

– И что было дальше? Как ты оттуда выбрался?

– Никак. Бабушка вернулась домой и попросила соседа выломать дверь, но суть не в этом. Меня даже не отругали. Роберт зачем-то соврал, что это он запер меня в подвале. В итоге его наказали на целый уик-энд, ну а я отделался всего лишь легким испугом.

– Значит, он спас твою мелкую задницу?

– Спас. Причем безвозмездно.

Помрачнев, Майк шумно втягивает воздух, глядя на заснеженную проезжую часть Первой авеню, а я стою за его спиной в полном смятении.

Давно ли он стал таким сентиментальным? Не верится, что это тот самый парень, который постоянно рвался насолить своему старшему брату и не упускал возможности рассорить нас.

– Почему у вас такие сложные взаимоотношения, Майк? Когда это началось?

– Думаю, так было всегда, – произносит он сухо. – Мы с Робертом изначально предпочли соперничество дружбе, и в какой-то степени нам нравилось затыкать друг друга за пояс. К тому же мы были настолько разными, что люди волей-неволей сравнивали нас. Он был собранным, умным, талантливым… в общем, во всем превосходил меня. Разумеется, я ему завидовал. Чертовски! Но отправной точкой, пожалуй, стала Мануэла. Я запал на нее с первого взгляда и злился, что она выбрала его, хотя в глубине души я прекрасно понимал, что их связь не продлится долго. Мануэла никогда не подходила ему… в отличие от тебя.

От меня? Я краснею.

– Брось, я абсолютно не подхожу ему…

– Ты шутишь? – его брови изумленно ползут вверх. – Кэт, да ты его гребаная вторая половинка, недостающий кусочек его пазла! – улыбается Майк. – Ты делаешь его лучше, гораздо лучше, поверь мне.

– Серьезно? – скептически фыркаю я, уперев руки в боки. – Поэтому ты подпоил меня в клубе, приставал ко мне возле «Хилтона» и вел себя как последний ублюдок, да?

Майк хмыкает.

– Отчасти. Когда Мануэла умерла, я спустил на Роберта всех собак и убедил себя в том, что отныне максимум, чего он достоин, – это самовлюбленной сучки вроде Жаклин.

Жаклин! Меня передергивает.

– Звучит отвратительно, знаю, но я с упоением наблюдал, как он растрачивает свою молодость на проституток с IQ ниже пятидесяти, на ветреных меркантильных дурочек, чье будущее заранее расписано на тридцать лет вперед, и тут появляешься ты. Милая, неискушенная школьница, беззащитная к его природному шарму. Увидев перемены в его поведении, я заставил себя поверить, что это всего-навсего игра. Что он пудрит тебе мозги забавы ради, балуется, развлекается, и, безусловно, мне захотелось вывести его на чистую воду, очернить его перед тобой, чтобы ты наконец поняла, с кем связалась, и не гробила свою жизнь. Но потом… – Майк разворачивается ко мне лицом и просто пожимает плечами. – После той злополучной стычки в Сохо мы не общались с ним около месяца. До тех пор пока в один прекрасный день он не заявился ко мне с бутылкой виски и крекерами. – Я прыскаю. О мужчины! Дайте им высокоградусную выпивку – и они простят друг другу все смертные грехи! – Мы проболтали до шести утра, Кэт, – продолжает Майк. – Обо всем на свете, как старые добрые друзья. Он попросил у меня прощения… черт, ты даже не представляешь, что это для меня значило. С юности я был для него кем угодно: бестолочью, безмозглым фриком, уродом, недостойным его покаяния, и вдруг… – Майк запинается и смотрит себе под ноги. Очевидно, ему некомфортно исповедоваться передо мной, но и каменным притворяться ему тоже осточертело.

– Мы помирились, – добавляет он с мимолетной улыбкой. – И мне потребовалось четыре гребаных месяца, чтобы уговорить его полететь за тобой в Мемфис. Не знаю, рассказывал он тебе или нет, но…

– Не рассказывал. Но я рада, что это сделал ты.

– Мистер и миссис Эддингтон? – мы отвлекаемся на деловитый голос врача.

– Да, доктор. – Стюарт и Риз послушно поднимаются с дивана.

– Все в порядке, операция прошла успешно.

О Иисус!

В моем сердце воцаряется покой, и мы с Майком многозначительно переглядываемся.

– Пуля не задела жизненно важных органов. Считайте, что вашему сыну крупно повезло.

– Ох, слава богу! Спасибо вам, доктор Мэдден! – благодарит его Риз. – Как он?

– Проспит до утра. Он потерял много крови и очень слаб.

– Можно его проведать?

– Конечно, но чуть позже. И только по одному.

* * *