Ночи и рассветы

Поединок кончился неожиданно и печально. Не успел старик досчитать до десяти, как Керавнос взметнулся и подмял под себя и Космаса, и Фокоса. Под громовой хохот партизан они втроем катались по снегу, а когда наконец расцепились, пострадавшим оказался Фокос. Из губы у него сочилась кровь. Один из немногих зубов был выбит.

— Ну чего ты полез в самую драку? — спросил его Космас.

— Чего полез? А кто здесь, кроме меня, знает правила? — Фокос снегом вытирал кровь с лица и бороды. — А здорово ты его уложил…

— Откуда у тебя столько силы взялось? — недоумевал Керавнос.

— Одной силы мало, нужно и техникой владеть. С твоей-то силой, Керавнос, если подучиться, можно стать чемпионом Европы!

— Так научи же!

— Ладно! Ты научишь меня стрельбе, а я сделаю из тебя чемпиона. По рукам?

* * *

Двое партизан из взвода Керавноса были родом из Скинтейка — маленькой деревушки, расположенной в ущелье. Они лучше всех остальных знали окрестности и уговаривали Керавноса спуститься в ложбину: там можно укрыться в лесной чаще, там легче раздобыть продовольствие. Особенно настаивал Панурьяс — в деревне его ждала невеста. Но не только любовь влекла его в те края. Панурьяс был опытным и смелым партизаном, и он считал, что в ущелье их взвод сможет действовать более свободно и успешно.

— Да, да, — поддакивал его земляк Фантакас, гигант, по сравнению с которым Керавнос казался мальчиком. — Я знаю там такие тропы…

— А коли знаешь, чего ж ты тогда попался? — поддразнивали его партизаны.

Так Космас узнал, как Фантакас однажды воскрес из мертвых.

Прошлой весной по доносу посыльного из управы в Шукры-Бали Фантакаса схватили немцы. Его отвезли в Астипалею и на закате вместе с десятью эласитами расстреляли за городом в поле. Пуля разорвал а ему ухо, голову залила кровь; Фантакас решил, что пришел конец. Закопать могилу как следует немцы не успели — неподалеку в предгорье шел бой с партизанами. Едва покрыв трупы землей, немцы ушли. Когда стемнело, Фантакас выполз, взвалил на плечи стонавшего соседа и двинулся в путь. Утром он был у партизан. Ухо его, разорванное на три части, кровоточило и еле держалось.

— А ну-ка, расскажи, не таись, — донимал Фантакаса Фокос, — хорошо тебе лежалось в могиле? Кого ты видел в царстве Аида? Правда, что там есть горгоны?

— Смейся, смейся! — добродушно отмахивался Фантакас. — Вот попадешься, узнаешь тогда, почем фунт лиха.

— Не попадусь! Я в этих местах человек неизвестный. Другое дело — на море, там меня каждая килька за версту отличит. А тебя, Фантакас, здесь знают как облупленного! Да и ухо у тебя меченое! Смотри опасайся.

— Ты обо мне не тужи! Мне здесь каждый куст за родного почитает, укроет, если что…

— А землячок твой выдаст…

— Какой землячок?

— Да посыльный, что тебя предал… Говорят, опять вернулся с фашистами.

Предатель-посыльный действительно вернулся. Еще до того, как дивизия отступила, командование получило сведения, что за немцами движется соединение цольясов и одним из отрядов командует этот самый посыльный из деревни Шукры-Бали.

Доброе, открытое лицо Фантакаса стало злым и замкнутым.

— Знаешь, зачем он вернулся? — спросил он Фокоса.

— Зачем?

— Гроб свой забыл, — жестко отрезал Фантакас. — За ним и притащился.

II

Астрас не сгорел. Позднее все были уверены, что деревню спасла горстка эласитов — бойцов Керавноса. На самом деле Керавнос и его бойцы и не рассчитывали, и не надеялись на это. Они поставили на деревне крест, и если она все-таки уцелела, то только благодаря счастливому случаю и искусству хитроумного сапера Пелопидаса.

В полдень, когда деревня Шукры-Бали уже догорела, по ту сторону реки партизаны заметили немцев. Они шли по тропинке, ведущей к Астрасу, и строчили из автоматов. Вскоре они исчезли из виду, — по-видимому, перешли речку и стали карабкаться в гору. Потом вдруг раздался страшный взрыв. Густой черный дым покрыл ущелье, за первым взрывом ухнул второй, третий…

Взрывы эти были делом рук Пелопидаса. Накануне отступления он явился в штаб и предложил заминировать подъем на Астрас. У саперов осталось несколько больших мин. «Гору подорвут!» — говорил Пелопидас.

«Гора нам еще пригодится», — улыбнулся штабной офицер. Он не очень-то верил в успех, но все же согласился и позволил Пелопидасу осуществить задуманное.

Едва стало смеркаться, комиссар взвода Нестор и Панурьяс спустились к реке. Весь берег был взрыт, Каменистый выступ, нависавший над тропинкой, оторвался и скатился вниз…