Ночи Клеопатры. Магия любви

– Послушай, Мардиан, ты ведь хорошо знаешь моего сына! Как ты думаешь, он и в самом деле отправится туда? Или решит вернуться, чтобы попытаться спасти… Если бы при нем был Сосиген, возможно, он сумел бы уговорить мальчишку. Но с ним Родон, а он не имеет на Цезариона никакого влияния. Я отправила с ним Родона просто, чтобы у мальчика был спутник, способный выдержать дорогу.

Странная она все-таки женщина, Клеопатра. Любая другая мать до последнего бы верила, что ее ребенок – любимый сын! – спасется. А эта… Настоящий мужской ум, холодный и здравый, как у Цезаря… Да, они были достойной парой. Но как же ей тяжело живется!

– Может быть, Октавий решит… отправить тебя и Цезариона в изгнание…

Клеопатра рассмеялась; сперва из ее горла вылетали хриплые каркающие звуки, но постепенно их сменил ее обычный смех, серебристый и привлекательный.

– Милый Мардиан, не надо успокаивать меня. Октавию совершенно не нужен Марк Антоний. Он мог бы устроить Антонию какую-нибудь позорную смерть – например, слегка придушить его, а потом сунуть в бочку с водой или вином. Уверяю тебя, никто бы не усомнился в том, что Антоний утонул спьяну сам: мой муж окончательно испортил свою репутацию. Но Октавий… не станет мараться. Марку Антонию уготована какая-нибудь героическая смерть! Например, он пронзит себя мечом, узнав… да все равно что, какую-нибудь очередную неприятную новость. А если не пронзит, ему помогут. Но все равно это будет представлено как смерть настоящего римлянина, предпочевшего смерть позору. Уверена, его и похоронят со всеми полагающимися почестями.

– А ты?

– А я – мешаю. Римляне ненавидели меня еще при жизни Цезаря, боялись, дураки, что он перенесет столицу в Александрию. Смешно! Его многие ненавидели, многие любили, но вряд ли кто-то понимал по-настоящему. Я мешаю Октавию как любовница Цезаря, как жена Антония, как мать Цезариона, и только потом – как царица Египта.

– А может, тебе попробовать… – нет, у него не повернется язык сказать это.

Но Клеопатра всегда понимала старого друга с полуслова.

– Ты имеешь в виду, что я должна постараться очаровать его? Это исключено. Во-первых, это будет предательством по отношению к Антонию…

– Но ради спасения детей!

– …во вторых, я… просто не могу. Ты же знаешь, я всю жизнь боялась змей. Так вот, Гай Юлий Цезарь Октавиан ассоциируется у меня со змеей. Я как представлю себе его лицо – меня прямо в дрожь бросает! Впрочем, хватит на эту тему. Давай поговорим о чем-то приятном.

В такой ситуации – о чем-то приятном? О чем?!

– Я закончила некоторые исследования, друг мой.

– Исследования?

– Научные исследования. И обобщила свои выводы. Не хотелось бы, чтобы после смерти меня помнили только как… любовницу двоих выдающихся римлян.

– И чего касаются твои исследования?

– Это – вторая часть книги по уходу за волосами. И еще – о лечении болезней желудка. И… ладно, тебе скажу. Я проводила еще одни исследования, но они никак не задокументированы. Записи я вела, но сегодня сожгла. Сама. Это… Я исследовала разные яды, Мардиан. И создала новый яд. Который действует наверняка, достаточно быстро и безболезненно.

Мардиан похолодел.

– Ты… ты создала такой яд? И на ком ты испытывала его?

Клеопатра внимательно посмотрела на него.

– На ком я могла испытывать? Конечно, на приговоренных к смертной казни! Хотя не сомневаюсь, что в Риме это будет представлено как то, что я извела сотни, а то и тысячи человек, пока не добилась результата. Должна сказать, что у меня все получилось со второй попытки, друг мой: теоретические знания – великая сила.

Свиток. Свиток о ядах, который он когда-то давным-давно принес ей… Теоретические знания…

– Где ты хранишь яд?

Наверное, он задал вопрос слишком резко. Глаза Клеопатры расширились.

– Считаешь, что будет лучше, если меня удавит какой-нибудь римский легионер? Солдат-неумеха, который будет тянуть и тянуть, а я буду все жить и жить и, наконец, подохну с синим лицом и вывалившимся языком?

– Но Октавий…

– Не рассчитывай на его милость, Мардиан. Октавий обязательно убьет меня тем или иным способом, и я очень сомневаюсь, что он будет безболезненным. Представь себе, вдруг он захочет, чтобы я покончила с собой «в восточном стиле»? Пришлет мне какую-нибудь гадюку, я буду орать, визжать от страха, обгажусь… Красивая смерть, ничего не скажешь!

– Но, может быть, я хотел попросить, чтобы ты поделилась со мной…

– У меня только одна порция, Мардиан. И потом, тебе совершенно не нужно умирать. С тобой Октавий ничего не сделает.

«Октавий – не сделает. Умирать – не нужно. Почему ты не понимаешь, что мне без тебя не нужно жить, Клеопатра?»

– Может быть, тебе разрешат остаться при моих детях. Тогда ты расскажешь им, когда они подрастут, какой была их мать… на самом деле.

Мардиан согласно кивнул.

Никто ему не позволит жить при ее детях, и тем более рассказывать правду об их матери. Но есть и другие возможности умереть.

Глава 34

– Я возглавлю конницу сам!

– Замечательно! – Клеопатра лучезарно улыбнулась мужу. – Это предвещает победу.

Окрыленный, Антоний ушел.

– Ты думаешь, он в состоянии командовать конницей?