Ночи, которые потрясли мир

Выдумки в воспоминаниях убийц Распутина начинаются, как мы помним, с самого начала. Из благородных соображений Пуришкевич решил скрыть Ирину Юсупову под именем графини Н. (не годится племяннице царя быть приманкой для мужика!). Но этим благородные соображения не ограничились…

Как утверждают и Пуришкевич, и Юсупов, среди собравшихся в ночь убийства в Юсуповском дворце не было женщин. Между тем их там попросту не могло не быть! После того как Ирина отказалась участвовать, надо было инсценировать ее присутствие в доме (что и было осуществлено – и весьма убедительно). Чтобы создать впечатление вечеринки, на которой Ирина веселится с гостями, продумали все: от граммофона до оставленных «вспугнутыми» гостями пирожных. Так неужели забыли о самом главном – о женском голосе, который должен был доноситься сверху?! Неужели не догадались пригласить женщину, которая должна была играть роль Ирины?

А ведь женский голос должен был быть… Потому что «отдаленные голоса сверху» были слышны. Феликс писал: «Войдя в дом (с Распутиным. – Э.Р.), я услышал голоса моих друзей». И далее, когда они уже сидят в подвале: «Шум, доносившийся сверху, становился все сильнее… «Что там шумят?» – спрашивает Распутин…»

Но ведь «прислушивавшийся» Распутин неминуемо должен был что-то заподозрить, если в этом шуме голосов не было женского голоса. Однако он ничего не заподозрил. За эти два с лишним часа не заподозрил! Это возможно только в одном случае – если он слышал женский голос сверху.

Конечно, заговорщики не могли не позаботиться об участии женщин. Недаром Феликс написал Ирине во время подготовки убийства: «Маланья тоже участвует…» Недаром у полиции оказались сведения об участии дам. И в Царском Селе были эти сведения. И в обществе говорили о том же. И актриса Вера Леонидовна Юренева рассказывала мне о некоей балерине – любовнице великого князя Дмитрия Павловича.

В делах департамента полиции без труда нашел я имя этой балерины – в нескольких сообщениях называлась «Вера Коралли, артистка балетной труппы императорских театров, 27 лет… Во время проживания в столице ее посещал великий князь Дмитрий Павлович». Прима Большого театра, танцевавшая в знаменитых «русских сезонах» в Париже, звезда немого кино, она, как писал современник, «притягивала роковой красотой».

Коралли приехала в Петроград накануне убийства Распутина. О том, что она была в Юсуповском дворце в ночь убийства, заявил Симанович, пришедший с епископом Исидором 17 декабря в полицейское отделение на Мойке. Но после проверки агенты охранки сообщили: «Не было замечено ее отсутствие (в гостинице. – Э.Р.) в ночь с 16 на 17 декабря».

«Не было замечено отсутствие»… Но для того и проводились хитроумные «репетиции». Подменить Коралли другой дамой в гостинице в ночь убийства и устроить ей алиби – дело нехитрое…

Но она, видимо, была не единственной дамой во дворце в Юсуповскую ночь. В Царском Селе знали и об участии другой – и куда поважнее… Вырубова прямо ее называет: Марианна, урожденная Пистолькорс, по мужу Дерфелден, дочь от первого брака Ольги Пистолькорс, жены великого князя Павла, сестра Александра Пистолькорса. Но если ее брат и его жена были ярыми почитателями Распутина, то Марианна приняла сторону Дмитрия. Она ненавидела мужика за то, что безвольный Александр был ему рабски предан; за позор его жены, о связи которой с Распутиным в обществе ходили самые стыдные слухи…

Улики против Марианны были столь серьезны, что ее (падчерицу великого князя!) арестовали. Но во что превратился этот арест! Ее мать вспоминала: «Приехав на Театральную площадь, где жила Марианна, мы были остановлены двумя солдатами, которые нас пропустили, предварительно записав имена. У Марианны находился весь высший свет! Какие-то дамы, которых она едва знала, приехали, чтобы выразить ей свое сочувствие. Офицеры подходили к ручке…» И вскоре Марианну отпустили, «заявив, что подозрения не подтвердились».

Дело об убийстве уже «спускали на тормозах». Царю, естественно, не нужны были демонстрации любви к участникам преступления. Кроме того, великий князь Павел тяжко переживал участие сына в убийстве. И Николай не пожелал добивать больного дядю Павла арестом родственницы.

Ее звали Марианна… Скорее всего, ее ироничные друзья насмешливо переиначили ее французское имя в простонародное, крестьянское – «Маланья».

Итак, женщины в Юсуповском дворце были. Но, спасая их честь и, возможно, свободу, мужчины не выдали их полиции.

А были ли отравленные пирожные?

Благородные соображения и дальше диктовали Пуришкевичу и Юсупову, как излагать происшедшее. И здесь мы переходим к самому интересному и загадочному: что же на самом деле произошло между Феликсом и Распутиным в очаровательной подвальной столовой?

Прежде всего поговорим об отравлении.

Из показаний Белецкого: «Протопопов передавал мне, что тело Распутина было брошено в полынью еще живым. Это показало вскрытие…»