Ночи, которые потрясли мир

В последние дни сентября 1950 года в Ленинграде состоялся процесс по делу Вознесенского, Кузнецова и ленинградских партийцев. Они сознались во всех невероятных преступлениях и были приговорены к смерти. Фантастичен был финал судебного заседания: после оглашения приговора охранники набросили на осужденных белые саваны, взвалили на плечи и понесли к выходу через весь зал. В тот же день все были расстреляны.

В Москве на улице Матросская Тишина спешно создавалась особая партийная тюрьма (Кузнецов и Вознесенский были ее узниками). Тюрьме было уготовано большое будущее. После отставки Маленкова у его помощника Суханова были изъяты заранее написанные конспекты допросов будущих высокопоставленных узников. Они еще находились на свободе, а их допросы уже существовали!

Элитарная тюрьма была рассчитана на 40–50 человек — на всю избранную верхушку. Там были особые следователи и аппарат правительственной связи с Хозяином.

Он готовился лично руководить постановкой будущего грандиозного процесса.

Он с самого начала предупредил Маленкова: тюрьма не подчиняется Берии.

Что означало: Берии тоже крышка.

А пока за всей кремлевской верхушкой шло непрерывное наблюдение. 58 томов подслушанных разговоров — таков результат наблюдения органов за маршалами Буденным, Тимошенко, Жуковым, Ворошиловым и другими предполагавшимися узниками особой тюрьмы. Эти тома были изъяты из личного сейфа Маленкова после его падения. На пленуме ЦК в 1957 году Маленков оправдывался: «Я сам тоже прослушивался — это была общая практика».

И возник забавный спор — сцена из театра абсурда:

Хрущев: «Товарищ Маленков, ты не прослушивался. Мы жили с тобой в одном доме. Ты на четвертом, я на пятом этаже… Установленная аппаратура была под моей квартирой».

Маленков: «Нет, через мою квартиру прослушивались Буденный и твоя квартира. Вспомни, когда мы шли с тобой арестовывать Берию, ты пришел ко мне. Но мы опасались разговаривать, потому что подслушивали всех нас».

Маленков все-таки был прав. Прослушивали их всех — кого Хозяин приговорил окончить свои дни в новой тюрьме. Просто Маленкова он назначил исполнять роль Ежова — с тем же финалом…

К 1949 году контуры будущего невиданного процесса проглядывали ясно: через «еврейское дело» в него вводится Молотов как американо-сионистский агент. Через его показания наступает очередь остальных членов Политбюро. В конце, как и в прежних чистках, — на закуску — пойдут военные… И переплавленное в огне этой чистки единое общество, вновь сцементированное страхом, он поведет к третьей, последней мировой войне. К Великой мечте — Мировой Советской Республике.

Несостоявшийся апокалипсис

«Солнце нашей планеты»

Как всегда, перед решающим прыжком последовало кажущееся ослабление безудержной идеологической кампании, его любимая пауза — затишье перед бурей. На сей раз — перед мировой бурей.

В конце года Хозяин переключил страну на празднование своего юбилея.

Весь 1949 год, одновременно с идеологическими погромами, страна готовилась к величайшему празднику — 70-летию Вождя (отсчет шел от выдуманного им самим года его рождения). В преддверии юбилея Берия развлек его письмом от другого императора, захваченного его войсками, последнего императора Маньчжурии Пу И. Оно осталось в «Особой папке» — иероглифы, написанные Пу И, и перевод письма:

«Для меня высшая честь писать Вам настоящее письмо… Я пользуюсь вниманием и великодушием властей и сотрудников лагеря. Здесь я впервые начал читать советские книги и газеты. Впервые за 40 лет жизни я прочел „Вопросы ленинизма“, „Краткий курс истории ВКП(б)“.

Узнал, что СССР — самая демократическая и прогрессивная страна в мире, путеводная звезда малых и угнетенных народов… Ваше гениальное предвидение в книге об Отечественной войне о неизбежном крахе фашистской Германии… В прошлом я просил об оставлении меня в СССР, но до сего времени нет ответа. У меня одинаковые интересы с советскими людьми, я хочу работать и трудиться так же, как советские люди, дабы тем отблагодарить за Ваше благодеяние».

Так обычный император писал ему — Богосталину.

В каждой строчке письма видно, как старался заслужить освобождение бедный Пу И. Но у Хозяина были другие планы. Государство Пу И вошло в состав коммунистического Китая, и он переправил поверженного императора своему «китайскому брату» — Мао Цзедуну. Из советского плена несчастный император отправился в китайский — для нового перевоспитания.

К 1949 году он создал свою особую «религиозную» литературу, воспевавшую Богосталина. «Вождь и Учитель», «Корифей науки и техники», «Величайший гений всех времен и народов» — теперь его постоянные эпитеты. Но были и любопытные, например: «Солнце нашей планеты». Его придумал Довженко — научился.

Но это было не просто сумасшествие. Нет, этот культ имел важнейшую цель.