Ночи нет конца. Остров Медвежий

Я снова завел мотор. На самых малых оборотах мы прошли в восточном направлении метров двести, затем повернули на юг. После того как мы удалились на достаточное расстояние от берега, оказавшись к тому же с наветренной стороны от жилого блока, я дал полный газ. Ориентироваться оказалось гораздо проще, чем я ожидал. С темнотой мы успели освоиться, и я без труда различал очертания берега справа по борту. Даже при худшей видимости трудно было бы не определить границы между черной полосой прибрежных скал и заснеженными холмами, уходящими вдаль. Волнение было незначительное, да и ветер дул в нужном направлении.

Справа приближался мыс Капп Мальмгрен. Я повернул моторку к зюйд–весту, чтобы попасть в залив Эвьебукта, и смотрел во все глаза, стараясь не налететь на камни. Хотя прибрежные скалы были видны отчетливо, на их черном фоне островки, которые, как я заметил утром, разбросаны тут и там в северной части бухты, различить оказалось невозможно.

Конрад с завидным терпением, характерным для него, заговорил — впервые с тех пор, как мы подняли якорь. Прокашлявшись, он спросил:

— Можно задать вопрос?

— Можно даже получить ответ. Помните те столбы и веретенообразные рифы вблизи скал, которые мы видели, огибая остров с юга на борту «Морнинг роуз»?

— Благословенной памяти… — отозвался Конрад с тоской в голосе..

— К чему напрасно убиваться? — подбодрил я его. — Сегодня вы ее увидите вновь.

— Что? Нашу «Морнинг роуз»?

— Ее самую. Я на это надеюсь. Эти столбы образовались в результате выветривания и под воздействием приливно–отливных течений, штормовых волн, перепадов температур. Остров постоянно разрушается, и глыбы камня то и дело падают в море. В результате в скалах образовались пещеры и кое–что еще. До сегодняшнего дня я и не подозревал, что такое явление существует. В двухстах–трехстах метрах от южной оконечности суши, заключающей в себе этот залив, точки, которая называется мыс Капп Кольтхофф, находится крохотная подковообразная гавань. Я разглядел ее в бинокль.

— Когда же вы это успели?

— Во время прогулки. Во внутренней части подковы имеется проход, вернее туннель, выходящий на противоположную сторону мыса Капп Кольтхофф. Его можно найти только на крупномасштабной карте острова Медвежий. Сегодня утром я раздобыл такую карту.

— Такой длинный туннель? Сквозной? Должно быть, это искусственный туннель?

— Какой чудак станет тратить целое состояние на то, чтобы пробить в скале туннель длиной двести метров от пункта А до пункта В, если до любого из этих пунктов можно добраться за пять минут по чистой воде? Я имею в виду остров Медвежий.

— Действительно, — согласился Конрад. — Вы полагаете, что Хейсман и его друзья могли там побывать?

— Где же еще? Я осмотрел каждый уголок залива Сор–Хамна, но так их и не обнаружил.

Конрад промолчал. Он нравился мне все больше. Ведь он мог бы задать десяток вопросов, ответа на которые он бы не получил. Мотор марки «Эвинруд» уверенно рокотал, и минут через десять в южной части залива Эвьебукта я заметил очертания приближающихся с каждой секундой скал. Слева была отчетливо видна оконечность мыса Капп Кольтхофф. Мне показалось, что за ним белеют гребни волн.

— Вряд ли нас кто–нибудь увидит, — сказал я. — Ночное зрение нам теперь ни к чему. Островов поблизости нет. Хорошее освещение было бы очень кстати.

Конрад прошел на нос и включил два мощных фонаря. Через две минуты меньше чем в сотне метров впереди возникли очертания отвесных скал. Я повернул лодку вправо и повел ее на норд–вест вдоль скал.

Минуту спустя мы обнаружили ориентированное на восток круглое отверстие. Я сбросил газ, и моторка по инерции подошла к входу в пещеру, который оказался совсем крохотным. Оглянувшись, Конрад произнес:

— У меня клаустрофобия[10].

— У меня тоже.

— А если застрянем?

— Их моторка больше нашей.

— Если только она была здесь. Ну что ж, рискнем.

Я решил потом напомнить Конраду его слова и направил лодку в туннель. Выяснилось, что он больше, чем казалось вначале. Волны и течения так отполировали стены туннеля, что они стали гладкими, как алебастр. Хотя этот удивительный туннель был ориентирован строго на юг, судя по меняющейся его ширине и высоте, было ясно, что его не касалась рука человека. Но тут Конрад окликнул меня, показав куда–то вправо по курсу, и я понял, что поспешил с выводами.

Углубление в стенке туннеля было едва заметно и не отличалось от других двух, которые мы миновали. Ниша была не больше двух метров глубиной и шириной от шестидесяти сантиметров до полутора метров. Создавалось впечатление, что она вырублена руками человека. Наше внимание привлек штабель окрашенных шаровой краской аккуратно сложенных брусков.