Ночи нет конца. Остров Медвежий

— Разве это шторм? Помню, как мы с мистером Стоксом отправились рыбачить на банки близ острова Медвежий. Мы добрались туда первыми и вернулись в порт с полными трюмами. Случилось это, кажется, в двадцать восьмом году.

— В двадцать девятом, — поправил его Стокс.

— В двадцать девятом, — согласился капитан, устремив взгляд голубых глаз на Джеррана и Иоганна Хейсмана — тщедушного, бледного человечка с вечно настороженным выражением лица и не знающими ни минуты покоя руками. — Вот это был шторм! Мы вышли из Абердина на траулере, забыл его название…

— «Сильвер Харвест», — отозвался мистер Стокс.

— На «Сильвере Харвесте». Во время десятибалльного шторма поломалась машина. Два часа судно дрейфовало лагом к волне, два часа невозможно было завести на шлюпку перлинь. Командовал траулером…

— Мак–Эндрю, Джон Мак–Эндрю, — подсказал старый механик.

— Благодарю вас, мистер Стокс. У капитана был перелом шейных позвонков. Тридцать часов он греб, удерживая судно против волн. Это с гипсовой–то повязкой на шее. Шторм был силой десять баллов, а в течение четырех часов даже одиннадцать. Видели бы вы эти волны! Горы, настоящие горы! Нос взлетал на десять метров, потом опускался, судно кидало с борта на борт. И так много часов подряд. Кроме мистера Стокса и меня, укачало всех… — Увидев, что Хейсман вскочил и бросился бегом из салона, капитан Имри замолчал на полуслове. — Ваш друг нездоров, мистер Джерран?

— Нельзя ли выпустить плавучий якорь, или как у вас это называется? — умоляюще произнес Джерран. — А может, надо искать укрытие?

— Укрытие? От чего? А вот еще помню…

— Мистер Джерран и его спутники не плавали всю свою жизнь, — заметил я капитану.

— И то правда. Выпустить плавучий якорь? Гм, волнение от этого не уменьшится. Ближайшее укрытие — остров Ян Майен. Идти до него триста миль в вестовом направлении, навстречу шторму.

— А если уходить от шторма? Разве это не поможет?

— Конечно поможет. Тогда качка уменьшится. Если вы настаиваете, мистер Джерран. Вам известны условия нашего контракта. Капитан обязан выполнять все распоряжения фрахтователя, если при этом судно не подвергается опасности.

— Хорошо, хорошо. Делайте что надо.

— Вы, разумеется, понимаете, мистер Джерран, что подобная погода продержится еще сутки, а то и больше?

Самочувствие Джеррана несколько улучшилось, и со слабой улыбкой он произнес:

— Мы все во власти матери–природы, капитан.

— Тогда нам придется идти почти на ост.

— Всецело полагаюсь на вас, капитан.

— Вижу, вы не отдаете себе отчета в том, что это значит. Мы потеряем двое, а то и трое суток. Если пойдем курсом девяносто, то севернее мыса Нордкап нас встретит шторм почище этого. Возможно, в Гаммерфесте придется искать укрытия. Потеряем неделю или даже больше того. Не знаю, во сколько сотен фунтов обходится вам в сутки фрахт и оплата съемочной группы… Я слышал, что некоторые из так называемых звезд могут в считанное время сколотить себе целое состояние… — Не кончив фразы, старый моряк встал и отодвинул стул. — Хотя о чем говорить. Для такого человека, как вы, деньги ничего не стоят. Прошу прощения, свяжусь с ходовой рубкой.

— Подождите, — испуганно проговорил Джерран, о скупости которого ходили легенды: капитан Имри невольно коснулся самого больного его места. — Неделю потеряем, говорите?

— Если повезет. — Капитан подвинулся к столу и потянулся к бутылке.

— И так трое суток пропало, — сказал Отто. — Скалы у Оркнейских островов, море да «Морнинг роуз»… У нас ни фута пленки натурных съемок не снято.

— А ваш режиссер и операторы четверо суток на койках валяются, — посочувствовал капитан Имри. — Капризы матери–природы, мистер Джерран.

— Трое суток коту под хвост, — повторил Джерран. — Возможно, еще неделю потеряем. А на все тридцать три дня отведено, — прибавил он со страдальческим лицом. — Далеко ли до острова Медвежий, капитан?

— Триста миль или около того. Двадцать восемь часов ходу, если идти на полных оборотах.

— А это возможно — идти на полных оборотах?

— Судно–то выдержит. Выдержат ли ваши люди? По–моему, прогулка на водном велосипеде по пруду им была бы больше по душе.

— Конечно, вы правы, — согласился Джерран, находя свою выгоду в подобном повороте дела. — Доктор Марлоу, за время службы в военном флоте вам не раз приходилось врачевать страдающих морской болезнью? — Не услышав возражений, Джерран продолжал:

— Много ли нужно времени, чтобы оправиться после такого недомогания?

— Все зависит от степени. — Я никогда не задумывался над этим, но ответ показался мне разумным. — После плавания через Ла–Манш, продолжающегося полтора часа, чтобы прийти в себя, достаточно и десяти минут. А после четырехдневного атлантического шторма потребуется несколько суток, чтобы оклематься.

— Но ведь от морской болезни не умирают, верно?

— Никогда не слышал ни о чем подобном. — Мне стало ясно, что при всей его нерешительности и суетливости, над которой (разумеется, за глаза) все посмеивались, Джерран способен на решительные, граничащие с жестокостью действия. Каким–то образом все это связано с деньгами, подумал я и продолжал: