Ночи темной луны

В последнее время Аня ощущала тревогу. Она заметила за собой слежку и поняла, что пережитый кошмар может вернуться. То, что она обнаружила за собой слежку, говорило о непрофессионализме того, кто следил за ней. Это был молодой, с виду наглый парень, который следовал за ней повсюду, особенно не скрываясь. Он также понял, что Аня его заметила, но это его не смутило, а наоборот, он стал вести себя еще наглее. И она встревожилась, но не знала, как поступить. Обратиться в милицию? Но ведь ей не угрожают, и эта слежка больше похожа на психическое давление. Для чего? Что бандитам снова нужно от нее? Может, они узнали, что Саша жив и скрывается в Белоруссии? Но ведь они ничего от нее не требуют, не угрожают.

Аня решила подождать дальнейшего развития событий, но на всякий случай позвонила свекру в Белоруссию и попросила сказать Александру, чтобы он был осторожен и в ее квартире не появлялся. Ее несколько успокоило то, что Александр работает в лесхозе далеко от дома отца и, со слов отца, о его месте пребывания знают считаные люди.

Этим утром она собиралась на работу, пила кофе с бутербродом на кухне, как вдруг услышала, что входная дверь открылась. Ключ от квартиры мог быть только у мужа, и она вскочила, бросилась навстречу, удивленно-радостно крикнув:

— Саша, это ты?!

И тут у нее потемнело в глазах от увиденного, она попятилась. Повторился кошмар прошлого! В коридоре она увидела троих мужчин, ей уже знакомых. Два коротко стриженных «шкафа» без признаков мысли на каменных лицах, те, которые ее насиловали, Слон и Филин! С ними был вертлявый, словно части тела у него соединялись с помощью шарниров, со странным носом, больше похожим на птичий клюв. Аня бросилась в кухню, чтобы схватить нож-секач, решив, что больше не подчинится силе, не позволит себя осквернить. Однако она не успела добежать — была схвачена стрижеными «шкафами», да так, что не могла пошевелиться.

— Что вам надо?! Не думайте, в этот раз я не буду молчать и заявлю на вас в милицию!

— Испугала! — захохотал Слон, стоявший справа. — Впрочем, мы не прочь повторить! Правда, Филин?

— Я с охоткой! — поддержал его стоящий слева «шкаф», у которого слегка косили глаза.

— Заткнулись! — скомандовал вертлявый, подошел к Ане и заглянул ей в глаза.

Ей стало не по себе от его цепкого взгляда.

— Храбрая? Поглядим, — произнес он, и от его зловещей интонации Аня похолодела: «Что они задумали?» А вертлявый продолжил: — Думаешь, если твой засранец пузыри пустил, так ты можешь соскочить? Ни хрена! Муж в ответе за жену, жена — за мужа. Должок твоего козла переходит на тебя!

— Я ничего не знаю. Если он вам что-то должен, при чем тут я? Я ни в чем не виновата перед вами, чем угодно могу поклясться. — Аня четко, уверенно выговаривала слова, и в ее голосе не слышалось страха.

Вертлявому явно пришла в голову какая-то мысль.

— Это дело, — сказал он. — Поклянешься. На бумаге. Если ты не виновата, то напиши: «Я ни в чем не виновата», распишись, поставь дату. Эта твоя письменная клятва будет у меня, и если окажется, что ты юлишь, что-то скрываешь, тогда пеняй на себя.

— Хорошо. — Аня недоуменно передернула плечами, написала все это на бумаге и, чувствуя, что здесь кроется какой-то подвох, спросила: — Теперь вы от меня отстанете?

— Теперь да, — ответил вертлявый и подмигнул своим подручным.

Те, сжав ее руки, словно стальными тисками, затащили Аню в ванную. Вертлявый включил воду и стал набирать ванну.

— Зачем это? — спокойно спросила Аня, не теряя самообладания, хотя ей уже стало ясно, что живой ее не оставят.

Она поняла: записку, которую она написала, теперь используют как посмертную. Над ее странным содержанием вряд ли будут ломать голову, главное, что записка есть и явно написана в спокойной обстановке. Мало ли в чем ее могли обвинять! Аня пожалела, что, предчувствуя подобный исход, ничего не предприняла.

— Пора платить по счетам, лярвочка. Твой козел замочил четырех правильных пацанов за своего щенка и пустил пузыри. Неправильный счет, его надо теперь подравнять. Пришел твой черед пускать пузыри, — пояснил вертлявый.

Один из битков ее держал, другой аккуратно стягивал с нее одежду. С нее сняли колготки, джинсы, и она стояла в одной кофточке, босиком на кафельном полу, наблюдая, как ванна наполняется водой.

— Неприятная смерть — задохнуться. Или поджариться на чем-нибудь электрическом, — сказал вертлявый, крутя в руках фен. — Ты телка прикинутая, правильная. Мне нравится твое спокойствие. Хочу тебе напоследок оказать услугу. — Он достал из кармана баночку с таблетками. — Снотворное. Примешь все и уснешь. Никаких неприятных ощущений, заснула и не проснулась. В гробу будешь как живая. От тока почернеешь. — Он вновь покрутил в руках фен. — Утонешь — морда будет синяя с выпученными глазами, как у рака. Что выбираешь? Мне-то все равно.

Аня посмотрела на потолок, словно там хотела прочесть ответ.

— Снотворное, — тихо сказала она.

— Разумное решение, — одобрил ее выбор вертлявый, выключил воду, сходил на кухню и принес стакан воды.

Аню затащили в комнату.