Ночи в Роданте

Смерть отца стала тяжким испытанием, и, чтобы отвлечься, Пол с головой окунулся в учебу. Сразу же после университета он стал заниматься в Вандербильте – сначала летом на курсах, а с сентября по три пары в день, нередко оставаясь на дополнительные занятия. Жизнь превратилась в серое расплывчатое пятно: Пол посещал лекции, делал лабораторки, а потом штудировал учебники до самого утра. Он бегал по пять миль в день, старательно засекая время, чтобы прогрессировать с каждым годом. Ночных клубов и баров молодой Фланнер сторонился, пропуская даже вечеринки, которые частенько устраивали спортсмены. Пол купил телевизор, но так и не распаковал его, а через год и вовсе продал. Девушек Пол стеснялся, однако его все же познакомили с Мартой, миловидной блондинкой из Джорджии, которая работала в библиотеке. Поняв, что приглашений на свидание от Фланнера не дождешься, Марта взяла инициативу в свои руки. Девушку пугал бешеный ритм жизни Пола, и все же она приняла его предложение выйти за него замуж, и через десять месяцев молодые обвенчались. Приближались выпускные экзамены, поэтому о медовом месяце не могло быть и речи. Пол пообещал жене, что после окончания школы они куда-нибудь выберутся, однако поехать никуда не удалось. Через год родился их сын Марк, но Пол почти не подходил к ребенку, не менял пеленки и не укачивал перед сном.

Он по-прежнему целые дни был занят учебой, штудируя физиологию, сражаясь с химическими уравнениями и с блеском сдавая один экзамен за другим. Он стал лучшим выпускником и через три года перевез семью в Балтимор, куда его пригласили на работу в клинику Джона Хопкинса.

К тому времени Пол уже понял, что именно хирургия – его призвание. В других специальностях необходимы красноречие и обаяние. У Пола не было ни того, ни другого. В хирургии же все обстоит иначе: опыт врача интересует больных гораздо больше, чем умение общаться, а у доктора Фланнера хватало уверенности, чтобы побороть страх перед операцией, и опыта, чтобы сделать то, что от него требовалось. Дела стремительно пошли в гору. Два последних года в ординатуре Пол работал по девяносто часов в неделю, хотя, как ни странно, усталости не чувствовал.

После ординатуры Фланнер вступил в общество специалистов по челюстно-лицевой хирургии и перевез семью в Роли, где на паях с другим доктором купил практику. Переезд совпал с периодом бурного роста населения города. Пол был единственным врачом такого класса в округе, и число его пациентов быстро увеличивалось. В тридцать четыре он выплатил кредит за обучение в медицинской школе, а в тридцать шесть уже активно сотрудничал со всеми крупными больницами округа и медицинским центром Университета Северной Каролины. В медицинской клинике он вместе с докторами из центра Майо участвовал в проекте по изучению нейрофибр. Через год в «Медицинском вестнике Новой Англии» появилась статья доктора Фланнера, посвященная исправлению расщепленного неба, а еще через четыре месяца – статья о гемангиомах, открывшая новый способ их устранения у детей. Профессиональный авторитет Пола рос, а после успешной операции, которую он сделал дочери сенатора Нортона, пострадавшей в автомобильной катастрофе, его фотографию напечатали на обложке «Уолл-стрит джорнал».

В дополнение к реабилитационным операциям Пол одним из первых в Северной Каролине занялся пластической хирургией, предвидя ее огромный потенциал. Практика быстро росла, и Фланнер почувствовал себя богатым. Он купил «БМВ», потом «мерседес», потом «порше» и еще один «мерседес». Они с Мартой построили дом своей мечты. Пол стал приобретать акции открытых инвестиционных фондов, но, поняв, что не разбирается в тонкостях обращения ценных бумаг, нанял финансового аналитика. После этого каждые четыре года его состояние удваивалось. Когда стало ясно, что заработанного не потратить за всю жизнь, капитал начал ежегодно утраиваться.

И все же Пол продолжал работать. Операции проводились не только в будни, но и по субботам, а в воскресенье он обычно изучал литературу. Когда Фланнеру исполнилось сорок пять, его партнер, не выдержав такого бешеного темпа, ушел в другое место.

Несколько лет после рождения сына Марта говорила о втором ребенке, однако со временем все реже возвращалась к этой теме. Она заставляла Пола брать отпуск, да только делал он это с такой неохотой, что Марта стала ездить одна, а Пол оставался дома. Фланнер-старший старался участвовать в жизни сына, однако делал это эпизодически.

Пол убедил себя, что работает во имя семьи, или ради Марты, которая поддерживала его в трудные времена, или ради будущего Марка, или ради памяти отца. И только в глубине души он знал, что делает все для себя самого.