Ночью в дождь

Может, отправиться в архив и разыскать уголовное дело? Только не верится, что с этим может быть что-то связано, ведь прошло слишком много времени - пятнадцать лет. К тому же это не могло быть какое-нибудь сверхпреступление, если попал под амнистию. Статья тоже об этом говорит.

Профессия - печник.

Адрес.

Это самое главное. Отправляюсь в управление - может, удастся раздобыть транспорт - сейчас многое значит скорость. Когда вышел из дома? С кем его видели в последний раз? Элементарно.

Глава V

Перелистываю справочник, чтобы выяснить, к какому району относится местожительство Грунского и кто там участковый инспектор. Участковые инспекторы для нас, следователей по уголовным делам, самая надежная опора. К сожалению, ни один из трех указанных в книге телефонов не отвечает.

Ждать я не могу - нет времени, вызываю машину и успеваю позвонить Спулле в прокуратуру - обрадовать ее, что личность жертвы установлена.

Едем через старый воздушный мост, мимо башни ВЭФа и сворачиваем на улицу Бикерниеку. Я подумал: вдруг участковый инспектор вернулся. Делаем небольшой крюк и подъезжаем к его комнате рядом с домоуправлением, но комната заперта, а в домоуправлении никто не знает, куда он ушел и когда появится - дел у него много, сидя в кабинете, много не наработаешь. Жаль: только участковый инспектор мог бы проводить меня к постоянным собутыльникам Грунского.

- Когда вернется, попросите его никуда не уходить, подождать меня, говорю я бухгалтеру домоуправления, и она обещает все выполнить наилучшим образом.

Катим на "Волге" дальше.

Смотрим на номера домов.

Серый двухэтажный дом с темно-зелеными оконными рамами. Чистый, аккуратный дворик, два-три гаража. На качелях, подвешенных к суку одинокого дерева, летает длинноногая девчонка-подросток в бежевых колготках.

Шестнадцатая квартира находится как раз напротив дверей коридора, рядом с вереницей кладовок. Снаружи хорошо слышен разговор в квартире. Женщина тараторит без перерыва, мужчина лишь изредка вставляет слово, другое. Звоню, и дверь почти сразу открывается.

Женщине лет тридцать, мужчине примерно столько же. Он сидит за столом, ест суп. На маленькой тарелочке лежит кусок вареного мяса и ломоть черного хлеба. Он смотрит на меня сердито, словно ворона, трапезу которой неожиданно прервали.

- Скажите, пожалуйста, здесь проживает Алексис Грунский? - спрашиваю я. Никаких документов у меня не требуют, а сам я не тороплюсь их показывать.

- Нет, здесь такой не проживает! - быстро и нервно бросает женщина.

За это время я успеваю окинуть взглядом кухню, за которой видна небольшая комната (дверь туда раскрыта настежь) и, судя по цветастым портьерам, дальше есть еще одна. Средний уровень среднего достатка, самая дорогая вещь - цветной телевизор (должно быть, приобретен в рассрочку), но все сверкает чистотой. Нигде не видно подходящего места, где могла бы повалиться спать такая скотина, как Алексис Грунский. Ну, разве что в комнатушке за портьерами.

- Однако, насколько мне известно, он здесь прописан, - говорю я.

Мужчина, схватив пальцами кусок мяса, шлепает его на ломоть хлеба, зажимает все это в большущей красной ладони и вскакивает из-за стола. Теперь я вижу, что одет он по-рабочему, видно, трудится где-то рядом и прибежал пообедать.

- Я пошел, - бросает он женщине, но, наверно, адресуется это и мне.

- Надень фуражку!

- Не надо, я так...

- Надень, тебе говорят! Простудишься!

- Извините, кто вы? - спрашиваю.

Осторожный, испуганный взгляд бродячей кошки. Такие большим крюком обходят все, что хоть отдаленно грозит неприятностями, а у него неприятности уже, видно, были, и не раз.

- Я ее муж.

- Вы здесь живете?

- Покажи мои документы, я побежал, - он решил исчезнуть со сцены с ломтем хлеба в правой руке и фуражкой в левой. - Сейчас придет машина с раствором.

- Пройдите в комнату.

Действительно, цветной телевизор - я не ошибся. "Горизонт-723".

- Алексис Грунский является ответственным квартиросъемщиком этой квартиры. Кроме него, здесь проживают его дочь и внучка. - Пересказываю то, что прочел в карточке домоуправления.

- Дочь - это я... - женщина заметно волнуется, уголки рта дергаются, вот-вот расплачется. - Чего он хочет? И вообще - откуда вы? Из исполкома?

- Я из милиции.

- Он хочет вернуться сюда жить? Я не впущу его, пока не отдаст те триста рублей, которые получил от нас, и квартплату... Пусть немного, но все же деньги. С годами накопилось... За все те годы, что мы платили за все вдвоем с матерью, он копейки в дом не принес... Приходил пьяный, валился спать не раздеваясь, а по ночам вставал жрать! Мать пыталась прятать еду, но разве спрячешь от такого - находил, сжирал все до крошки. Когда я была маленькой, залезала под одеяло и плакала, потому что знала завтра опять весь день впроголодь... - У женщины вдруг полились слезы. Она открывает шкаф и, порывшись по полкам, наконец вытаскивает папочку, в которой, должно быть, хранит разные документы, и протягивает мне тетрадный листок в клетку, аккуратно обрезанный по краям.