Ночью, в сиянии полной луны...

Был такой человек, по фамилии Мурьета, звали его Хоакин.[38] Он жил, он умер, и он мало что совершил из того, что ему приписывают. Он был старателем, потом разбойником. Изгнанный со своей земли англосами, он совершал налеты на импровизированные банки горнодобывающих компаний, забирая золото, которое ему не позволяли больше добывать своими руками. Подобных ему было множество. Шерифы развешивали листки, предлагающие вознаграждение за всякого человека по имени Хоакин. Хоакинов было немало, и многие из них были бандитами. Когда гринго говорили "Хоакин", речь шла о более чем пяти людях, которых звали этим именем.

Я сам был печально известным Хоакином.

Еще один человек, по имени Соломон Мариа Пико, тоже был разбойником. Зачастую не могли решить, это дело рук Хоакина или Пико. Для гринго все мы были одинаковы. Заспиртовав голову Хоакина Мурьеты, они были удовлетворены. Он олицетворял всех нас, скорее легенда, чем человек. Голову "знаменитого разбойника" показывали публике по всей Калифорнии. В качестве дополнительной приманки демонстрировали руку еще одного "отъявленного грабителя и убийцы", Трехпалого Джека.

Но легенду нельзя убить, как человека. Я-то знаю. Многие были убеждены, что Хоакин Мурьета жив. И было много людей по имени Хоакин, готовых занять его место.

VII

Трудно было поверить, что Миллениум-плаза, на пересечении претенциозного торгового пассажа и японского сада, часть того же самого города, что и Джунгли. И вовсе невозможно было поверить, что подвешенный мертвый мальчишка был таким же обитателем Калифорнии, как и эти декоративные создания, пасущиеся здесь повсюду.

Все в этом нежно-розово-голубом аду было новым. Мужчины и женщины в китайских халатах поверх купальных костюмов прохаживались неспешно, с отсутствующими, блаженными улыбками на лицах. Немногие шустрые ретро-особы в костюмах с плечиками двигались быстрее, чем остальное стадо. Немногочисленные громкоговорители в статуэтках Будды и тасманийского дьявола передавали песни китов и мурлыкали напоминания про то, что курение вне помеченных красным зон запрещено.

После каких-то жалких неполных трех часов сна в гостинице, Стюарт оказался в духоте, от которой сразу заболела голова. Атмосфера безмятежности и безопасности, царившая на площади Миллениум, была едва выносима. Стюарт был уверен, что охранники отметили его черное лицо, мысленно причислив его к наркоманам, и теперь целятся ему в спину из своих маленьких пистолетов с глушителями.

Высоко над аллеями через все небо были натянуты солнцезащитные экраны, солнечный зонтик для Миллениум-плазы. Иначе — парасоль. Стюарт замечал в калифорнийском говоре изрядное количество слов, заимствованных из испанского. На Миллениум-плаза окружающая среда была управляемой, с музыкальными фонтанами и искусственным, пахнущим розами ветерком. Наконец-то была достигнута калифорнийская мечта: кондиционирование уличного воздуха.

Улыбающиеся охранники выглядели здоровенными амбалами в белых доспехах из "Звездных войн". Молодой чернокожий громила с золотой серьгой в носу играл с обвешанными драгоценностями детьми, двигаясь неуклюже, будто наркодилер-снеговик.[39] Загорелые мамаши в широкополых шляпах с лентами обменивались попискивающими кредитными картами с автоматом эспрессо. Их дети были одеты как маленькие взрослые, с соответствующими их росту "Роллексами", в этнических тряпках и побрякушках с Родео-драйв[40] и в тысячедолларовых найковских кроссовках.

Уличный рынок для миллионеров, Миллениум-плаза являлась для банковских счетов чем-то вроде неосознанного слабительного. Заманчивые вещицы были выложены напоказ на стендах, словно произведения искусства на выставке. Вставленная в щель карта и набранный цифровой код позволяли оплатить покупку в одно мгновение. Приобретение автоматически будет доставлено по вашему фешенебельному адресу.

Все дома были одинаковы, и Стюарт никак не мог отыскать "Нью фронтир". Он опаздывал на встречу уже на двадцать пять минут и не принадлежал к числу тех сотрудников, кому подобные опоздания дозволены. Ждать должен был он, а не его.