Ночью все кошки черны

Как причудлив и нем геометрией плавных изломов, прямо-острых изгибов и мягко-тонких углов, караул шероховатых, но тёплых на ощупь, неразмерных, линейных чёрно-серых стволов.

Как же осень незабвенно и страстно танцует! Затаила дыхание, сбросив на землю подряд многоярусы юбок, листьев, как кружев, свой прохладный, шуршащий, жёлто-хрупкий наряд. В па-де-де стоп-кадром застыли, устремлением к небу клубясь, гибко-твёрдые ветви и древи, не задумываясь, переплетясь.

Обомлели в преддверии инной прохлады, пышность, вдруг потеряв, дерева. Дуновением, еле заметным, мягко ветер ласкает неодетые в снежность тела. Вновь пером Муза тихо коснулась белолистья бумаги едва, и душа боль и радость дарует пульсом сердца восторга слова.

Осень, осень, красавица-осень, ты мгновение счастья, итог. Острой образностью наделяешь быстротечной жизни урок.

В последний день сентября в Коломенском…

Вновь заручилась осень венками из листьев клёна – беретками падения шуршит. Почувствовав влюблённых, от будней ускользающих, на солнечных лучах качает… Отдохновеньем бродит по коломенским дорожкам, восторгом переливает охру.

Над речкой простором дышит, в густую аппликацию кружав вплетается пестрящим чудом. Мазками разноцветных одеяний со звуком БИЛО, музыкальным, летит в синь поднебесья.

И c воздухом густым, осенним, c глубоким вдохом сердца приходит ясность пониманья, открытием внезапным: чем жизнь не песня? И я без слов вдыхаю осень, и счастлива, поверьте…

А молодость беззвучно, щедро, прижавшись носом к носу, укрылась в венках из листьев, чтоб не было вопросов, от посторонних взглядов смущенье сберегает. Как птицы клювы прячут, уткнув его под крылья, всё думают – не видно… Ну как не вспомнить здесь индусов! И нежность во всём такая, что напрямую – в сердце!

Вот на Коломенских холмах сесть, прижавшись поплотнее, спиной к сосне осенней иль к дубу, берёзе, клёну и сквозь мозаичность листвы, игольчатость деревьев хвойных закинуть счастье улыбкой тихой на облака Вселенной.

Теплом безбрежья, солнцем, усыпав палою листвой, узорами шуршащих одеял и благостью наши сердца, уходит осень днём последним и выдыхает на прощанье лето…

Вечерняя серенада осени и собакам…

О осень, тебе я серенаду вновь пою! Восторгом обнимаю! Осенний парк, иль в прошлом – сад, ты чудо! И под ногами листвы столько, не захочешь – зашуршишь. Шуршать бы так деньгами, с иронией в словах, один собачник мне сказал. Да ну вас! – улыбнулась. Хотя подумала, неплохо бы, но отмахнулась от этой мысли. Всё нереально. Зато азарт в душе и радость на лице и морде, когда выходишь поздно вечером с собакой погулять.

О, как летит и рассекает пространство рыжая девчонка, сливаясь цветом шерсти с рыжею листвой! В секунду становясь порывно-встречным ветром! В какой-то миг соединилась с ней!

О Джинни, беги-лети! В себе познать свободу, восторг – в полёте, не отрываясь от земли!

Лишь ветер обтекает тело и звуко-свист летящего стремленья. Смотри, Я – ураганный лист! Попробуй отличи в вечернем сумраке, когда одной мы масти! Сейчас я здесь! Теперь я здесь. А вот теперь… Ты не увидишь, не найдёшь меня! Смотри, как далеко. Вот умора! Джинни! Где твой залихватский лай? Зачем, так неожиданно приблизившись, молчать, толкаясь под ногами? Ах вот ты где?! Как тут ориентацию не потерять?

Недалеко, почти что рядом, друг по выгулу: роскошный, плотный, светло-беж, по кличке Доби, лабрадор. Настойчиво гоняет за красным лазерным лучом, как за несбыточной мечтой.

Поймать никак не может – и это возмущает! Недоумение – в складках на башке и в удивительных глазах – на дивной, умной морде! Не по погоде несоответствие такое!

Джинька рядом: мы тоже полулабрадоры! Давай играть! Не концентрирует вниманье!

Ах так?.. Тогда я тоже по себе сама. Сейчас девчонки его не привлекают! Главное – неутомимость поискодвиженья! В чём дело? Сплошное разочарованье: почти поймал, лапой придавил, почти что съел – а нет его! Какая неугомонность и одновременно бестолковость – не понимаю? Давай опять… за лазерным лучом гонять!

Улыбка не сходит с губ… Вот и душа вдруг ожила. Как здорово: вдыхать осеннюю прохладу, бродить, и удивляться, и преданно в глаза смотреть. Она – тебе, ты – ей, лишь с тем отличием, что не висит язык наперевес. Устав от беготни и собственной восторженно-активной прыти, спешить узнать необходимость своей причастности. Подпрыгнуть радостно и лапами приблизиться к тебе: «Ну похвали! Погладь! Видишь, как здорово! Дышать как паровоз и не заморачиваться о сложности существованья! Ах, в этой жизни… столько может быть открытий! Ну вот опять, так холодит земля, нарою ямку для себя. Быстро-быстро… так жарко… надо полежать, прижавшись к ней разгорячённым телом. Теперь ты понимаешь, нет, чувствуешь, что жизнь прекрасна!

Запах листвы, сумрак вечера, спокойный, прохладный ветер: тихое прощание с рыжей осенью. Шум утихающего города и жаркое дыхание преданной собаки. Тесное присутствие друга, который никогда не потеряет интерес к жизни. Ласковая моя! Хитрющая!!! Неугомонная! Ветроподобная!