Ночью все кошки серы (ЛП)

Ночью все кошки серы. Часть 2

Поцелуй взбудоражил. Гермиона никак не могла взять в толк, почему Рон сегодня так странно себя ведет. Его желание ощущалось намного… сильнее. Да, он хотел ее, и с этим не поспоришь, но никогда прежде его ласки не были столь требовательными.

Если рядом был Рон, такой родной и знакомый, почему же складывалось ощущение, что перед ней некто иной?

Все дело в его необычном поведении — в темноте легко было представить на его месте кого угодно. Даже вкус его губ ощущался иначе… Какая чушь! Рон просто очень сильно возбудился.

К тому же мысль, что перед ней незнакомец, пробуждала желание, даже страсть.

И почему бы не попробовать что-то новенькое? Да, сперва Рон был слегка агрессивен, но сейчас, видя, с каким нетерпением он хочет ее... О! Она чувствовала себя такой желанной, как никогда раньше, и… чего уж греха таить, ей хотелось окунуться в этот водоворот безрассудства и сексуальных безумств.

Гермиона и не думала, что у Рона появится желание ее целовать спустя всего каких-то несколько минут после того, как сам же кончил ей в рот. Он даже не дал ей времени, чтобы привести себя в порядок. Но, казалось, его это не волновало. Удобно расположившись между ее ног, он придвинулся ближе, в то время как настойчивые пальцы продолжали поглаживать ее грудь.

Она застонала ему в губы. Нужно собраться с мыслями и остановиться, но… как же приятно ощущать его руки на своем теле! Если смотреть с другой стороны, она устала быть рассудительной, ждать подходящего момента и постоянно говорить «нет».

Прервав поцелуй, Драко переместил внимание на изгиб ее шеи. Он отыскал губами наиболее чувствительное местечко и, чуть прикусив кожу, всосал ее. Гермиона, неосознанно вцепившись в его плечи, охнула от болезненного удовольствия — в глазах потемнело.

— Моя метка, — самодовольно прошептал он. — Не прячь ее.

Столь наглядное проявление собственничества привело Гермиону в легкое замешательство, но она, не выказав недовольства, тихо произнесла:

— Не буду.

— Умница, — выдохнул он, горячее дыхание обожгло ее щеку. — Я прослежу.

Не дав Гермионе вникнуть в смысл сказанных слов, он вновь ее поцеловал, заставив забыть обо всем на свете; его язык, губы всецело завладели ее вниманием, умелые ласки затуманили разум.

* * *