Ночлег

— А что пан тут делает? — спросил меня войт грубым, низким басом.

— А что? Ненароком провел ночь в этой избе.

— Нельзя. Ведь это покойницкая — прикрикнул строго.

— Вчера ночью здесь заблудился, скрываясь от ливня. Не знал, куда вхожу.

— Поздравляю с ночлегом — произнес один из интеллигентов, худощавый брюнет с козьей бородкой, видимо врач.

— Действительно, немного странно спалось. Это труп?

— Вчера по полудню здешние мужики вытащили из воды. Река выбросила на берег недалеко от мельницы.

— Господа — обратился я к ним — вероятно, хотят сейчас приступить к вскрытию?

— Собственно да. Комиссия в сборе. Пан судья — обратился он к стоящему рядом господину в чиновничьей фуражке с папкой под боком. — Может быть, подождем прибытия пана Гижицкого?

— А вот и сам многоуважаемый господин помещик — хором ответили мужики, уступая место мужчине, который в тот же миг переступил порог костницы[6]. Прибывший снял широкую белую шляпу-панаму и, охватив коротким, беглым взглядом носилки, побледнел как стена. Я узнал мужа из сна. Воцарилось глубокое молчание. Врач открыл большую ореховую шкатулку и начал доставать из неё принадлежности для проведения вскрытия. В лучах света сверкали холодные острия ланцетов, металлическим отзвуком побрякивали, раскладываемые в строгом порядке, скальпели и пинцеты.

Тогда, молча, поклонившись присутствующим, покинул костницу.

За дверью меня встретило окропленное утренними росами, звенящее жужжанием насекомых и щебетом птиц кладбище. Я шёл по белой песчаной дорожке с рядами могил по обеим её сторонам. Из зеленых чащоб черёмухи торчали кресты в ожерельях из засохших венков. Из-за цветов жасмина выглядывала почерневшая статуэтка Богоматери; надгробные ангелы поднимали кверху искривлённые крылья… На могильных травах переливались жемчугом дождевые слезы, радуясь солнцу. Из земли, пропитанной водой, поднимались теплые, влажные испарения, наливаясь запахами цветов и трав, поднимаясь выше деревьев. На печальной берёзе у калитки сидела какая-то серая, пугливая птица, издавая тихие звуки плача…

Перевод с польского — Юрий Боев.

Дополнил — Василий Спринский.