Ночная бабочка

— Но вы должны сказать ей об этом. Если вы еще не говорили на эту тему, я не желаю стать человеком, который разобьет ей сердце.

— Так уж и разобьет… Может, появится лишь небольшая царапина — и только. — Брет скривил рот в циничной усмешке. — Большинство женщин быстро приспосабливаются к новым обстоятельствам.

— Почему-то мне кажется, что Кайла Ван Влит не из их числа. По-моему, вы ошибаетесь в ней.

— Возможно, хотя и маловероятно.

Бэрри нагнулся, чтобы взять со стола перчатки, затем снова повернулся к Брету:

— Если не возражаете, я дам вам время оговорить все с ней. Скажите ей, что, если она захочет видеть меня, я тотчас приеду.

— Вот видите, Бэрри, я знал, что вы человек, на которого можно рассчитывать.

Кенуорт криво усмехнулся:

— Я не вполне уверен, что это комплимент.

Уезжая, Бэрри подумал, что он никогда не получит приглашения от Кайлы Ван Влит. Только слепой не заметил бы, как она смотрела на Брета в тот вечер. Неужели Брет ничего не видит? И еще, Бэрри мог поклясться, что и сам Брет смотрел на нее таким же взглядом. Или он ошибается? Если бы Брет был к ней неравнодушен, он никогда не оставил бы ее.

Кайла продолжала неподвижно смотреть на Брета, словно видела его впервые. Должно быть, она плохо расслышала. Должно быть, это результат перенесенного ею испытания, и у нее не все в порядке со слухом. Кайла откашлялась.

— Ты мог бы повторить?

— Разумеется. — Голос Брета звучал бодро, по-деловому, говорил он спокойным тоном. — Я организовал тебе брак с Бэрри Бейлором. Он всего лишь виконт, но вполне порядочный человек. Я думаю, он тебе понравится. Ты будешь иметь собственный доход, так что станешь относительно независимой и в один прекрасный день поймешь, что это именно та жизнь, о которой ты всегда мечтала. Он может дать тебе дом и детей. Я определил Риджвуд как часть твоего приданого.

— Понятно. — В ее ушах стоял какой-то звон, Кайла чувствовала озноб, который никак не был связан с погодой. Она молча подошла к камину и стала смотреть на желто-оранжевые языки пламени. Пахло дубом и сосной — и еще душистым дымком. Кайла повернулась спиной к камину и взглянула на Брета. Прищурившись, он наблюдал за ней. В белой рубашке, черных брюках и высоких сапогах, он, казалось, только что вернулся после верховой прогулки. — Брет, ты сейчас это придумал или уже успел все организовать?

Кайла сказала это совершенно спокойно, хотя внутри у нее все кричало и она не могла поверить услышанному.

— Я вчера разговаривал с Кенуортом. Он согласен. Дело только за тобой.

— Понятно. — С какой стати она заладила повторять это слово? Ей ничего не понятно! Почему она не закричит, не выскажет свои гнев и боль ему в лицо? Кайла опустила глаза и сделала глубокий вдох, продолжая удивляться своему спокойствию. Когда она снова подняла глаза, Брет слегка хмурился, черные брови его были насуплены. Она-то думала — по-настоящему думала, — что он хочет жениться на ней. Какой она была дурочкой, влюбленной дурочкой! Такие мужчины, как Брет, не женятся на своих любовницах. Они выдают их за других мужчин, или дарят дома, или даже просто бросают, одарив какой-нибудь безделушкой вроде бриллиантового ожерелья. Фитюлька. Да. Он называл ее так, и она должна была понять уже тогда, что он смотрит на нее как на фитюльку. Как на ничего не стоящую игрушку, которой можно попользоваться, а затем выбросить.

— Кайла!

Она вышла из оцепенения.

— Да. Прости меня. Я задумалась. Ты не возражаешь, если я обдумаю предложение? Надеюсь, ты не потребуешь ответа сию минуту. Для меня оно оказалось неожиданностью. Я не думала, что ты выберешь для меня следующего любовника так быстро. Понимаю, это глупо, но я думала, что выберу его сама. — Кайла слегка повысила голос, видя, что он направился к ней и остановился лишь тогда, когда она сделала предупреждающий жест рукой. — Не надо. Я хочу побыть одна. Хотя нет. Пожалуй, я отправлюсь к тете Селесте. Пожалуйста, Брет, распорядись насчет кареты, хорошо? Я не задержусь у тети слишком долго, а когда вернусь, дам тебе ответ. Кайла прошла мимо него, все еще удивляясь, насколько она спокойна, хотя ей хотелось расцарапать эту надменную физиономию и изругать его последними словами. Даже сидя в карете, которая везла ее к тете, Кайла оставалась спокойной. Однако в ее голове все время звучали его лишенные эмоций слова.

— Ma petite, ты здорова? — поприветствовала ее тетя Селеста. В словах крестной матери прозвучала тревога. Она поднялась с кресла и направилась к Кайле. — Mon Dieu! Что случилось?

— Ничего… Или все… Я не знаю… О Господи, Я не знаю, что мне делать… — Кайла упала в объятия тети. Спокойствие наконец покинуло ее, и она разрыдалась.

Селеста стала успокаивать Кайлу, попеременно говоря то по-французски, то по-английски, укачивая ее, словно ребенка. Кайла рыдала до тех пор, пока у нее не иссякли слезы и силы. Они сидели на канапе у камина. Когда Кайла успокоилась, Селеста протянула ей чистый носовой платок.

— А теперь о деле. Мы сделаем то, что следует сделать, ma cherie. Ты хочешь выйти за Кенуорта?