Ночная бабочка. Кто же виноват?

– Павел, с кем ты там разговариваешь? – услышал я голос отца.

А вот и он сам. Он и Пашку видит, и обращается к нему... А может, и он сам тоже видение.

– Да вот, сынок ваш, стоит как истукан...

Пашка мог бы и не говорить ничего. Отец и сам увидел меня. А мой идиотский вид бросался в глаза.

– Думает, что я привидение...

– Живой твой Пашка. Живой, – улыбнулся отец.

Наконец-то я осознал, что сумерки в моей голове не настолько плотные, чтобы общаться с покойниками... Значит, жив Пашка.

– А я-то думал... – кивнул я, соглашаясь.

– А я живой! – снова распахнул объятия Пашка.

Да, он действительно был живой. И все же по моей спине пробежали мурашки, когда я обнимал его. А вдруг он сейчас превратится в скелет? Или исчезнет... Но Пашка не превращался и не исчезал. Мы вместе зашли в квартиру, где мне пришлось выслушать упреки от матери. Где я был? Почему не позвонил?.. Я ее понимал, поэтому не оправдывался. И про саднящую шишку на затылке ничего не сказал. Потому быстро успокоилась. А после завтрака вместе с отцом уехала на работу. Мы же остались в Пашкой вдвоем.

– Как насчет этого? – спросил он, выставляя на стол бутылку.

– Двумя руками «за»!

Ошибется тот, кто подумает, что мне хотелось выпить. На самом деле мне очень-очень хотелось выпить. Напиться, с другом пообщаться, а потом забыться...

– Родители твои меня хорошо приняли, – откупоривая бутылку, сказал Пашка.

– Хорошо, меня вчера не было, а то бы я тебя, заразу, прибил... Говоришь, сразу после операции оклемался. Это сколько же времени прошло?

– Много...

– И ты только сейчас дал мне о себе знать...

– Да ты знаешь, тут такое дело... – замялся Пашка.

– Что?

– Да письмо от Ленки получил... Замуж она вышла... Такая тоска на меня навалилась, жуть... До сих пор в себя прийти не могу... И это, Танюху твою тоже окольцевали...

– Уже не мою...

– Ну да, у тебя же Вика. Как у тебя с ней?

– А тоже замуж вышла. И тоже за другого... Еще зимой...

– У них, у баб, что, эпидемия началась?.. А ведь тоже письма писала, ждать обещала, да?

– Письма сестра ее писала... Помнишь, как в кино про войну, кто-то варежки вязаные на фронт слал, а кто-то письма. Такая же беда... А-а, не хочу об этом... Ну, давай за тех, кто там!..

Выпили по одной, по второй. А там и бутылка закончилась, которую Пашка с собой привез. Единственная бутылка. Но, как говорится, дурное дело нехитрое. Пашка сходил в магазин. Оказалось, что не дурак у меня друг. Это дурака пошли за бутылкой, он одну и принесет. А Пашка принес две.

– Как же так, Корней, мы там кровь проливали, а эти суки... извини, что я так о твоей...

– А она и есть сука, – оборвал я Пашку. – Только ты все равно так о ней не говори...

– Любишь?

– Лучше бы разлюбил...

– А у меня переболело...

– Тебе легче... Ты в институт собирался поступать?

– Поздно уже. Вступительные экзамены уже закончились... Да и не хочу я, перегорело...

– Загорится. На следующий год поступишь...

– Если работу хорошую не найду... Сейчас в Москву все едут. С работой здесь нормально. В охране хорошо платят, ну, лучше, чем у нас...

– В какой охране?

– Ну, есть же охранные фирмы. Гостиницы там охранять, казино...

– Швейцаром быть? Уродам всяким кланяться... Они наших баб, а мы им кланяйся?..

– А тебя кто кланяться заставляет? Я один... Да и не буду я кланяться. Не для того я в Чечне кровь проливал...

– Забудь про кровь. Поверь, так легче будет...

– Да знаю. Там свои понятия, здесь свои. Там братство, а здесь деньги. Есть деньги, ты человек, нет – лучше молча сопи в две дырочки...

– В охране много не заработаешь...

– Знаю, но хоть что-то... А ты вообще где сегодня был?

– С мысли ты меня сбил...

Действительно, мелькнула в моей голове какая-то дельная мысль. Но, видимо, мягко было у меня в мозгах, потому и вязли в них мысли, как мухи в жидком клею... мелькнула мысль и пропала.

– А где я был, там меня уже нет... С мужем моей Вики разговаривал. Сволочь он...

Я чувствовал, что не все в порядке с моей головой. Но все же мне хватило ума не порочить Вику в Пашкиных глазах...

– Короче, их там трое было. Один сзади подкрался, по голове ударил. За город меня вывезли, там и очнулся...

– Беспредел. – Пашка стал мрачным как туча.

– Хуже...

– И ты это ему спустишь?

– А что делать?

– Око за око, зуб за зуб...

– Боюсь я с ним связываться, – покачал я головой.

– Боишься?! Когда ты чего боялся, Корней?

– Я, брат, себя боюсь. Убью ведь эту сволочь, если доберусь... А я не хочу в тюрьму...

Я слышал, что и в тюрьме есть жизнь. Но если я туда попаду, то уж точно лишусь возможности видеть Вику. А я хотел ее видеть. Прямо сейчас хотел... Сука она, тварь, но нет без нее жизни...

– Так кому ж охота... Но все равно, нельзя этим козлам с рук спускать...

– Я с ним еще разберусь...

– Может, ну его к лешему? – сменил пластинку Пашка. – В самом деле в тюрьму загремишь...

– Я уже гремлю. Все во мне гремит... Эх, жизнь моя жестянка...

– И мою в болото... Но надо как-то жить. Забыть прошлое и жить...

– Легко сказать... Но делать надо...

– Надо... Ну, будем...