Ночная бабочка. Кто же виноват?

На меня накатывал приступ безумной ярости. Как будто адов котел где-то в черных глубинах души закипел. Мне хотелось рвать и метать, крушить все, что попадется под руку. Краешком еще не помутненного рассудка я понял, что из этого состояния надо выходить. Нельзя мне сходить с ума, иначе я просто не смогу вернуться в нормальную жизнь. А в этой жизни меня ждет Вика... Одна только мысль о ней, о скором с ней свидании сбила черную волну.

Приступ схлынул, но тревога в глазах отца осталась.

– Нормально все, – через силу улыбнулся я.

– Представляю, что ты пережил, – страдальчески вздохнул он.

– Пережил... Все позади... Расскажи мне про Вику...

– Про Вику?! – не сразу вспомнил отец. – А-а, ну да, про Вику...

– Ты должен ее знать.

– Ну, да, знаю...

– Что с ее отцом?

– А-а, с этим... Не знаю. Был в больнице, а где сейчас... Перелом позвоночника – дело нешуточное. Может, и сейчас в больнице. А может, и дома... А что?

– Я люблю Вику...

– Ты мне про это ничего не говорил.

– Теперь говорю... А она что-нибудь говорила?

– Ну, говорила. Сказала, что это ты избил ее отца... Ну, сейчас она, конечно, знает, что это не так. Было следствие, виновников установили... Да, ее сестра приходила. Письмо тебе передала... Смешная такая, на мальчишку чем-то похожа... А Вика не приходила, нет... А у тебя что, серьезно с ней?

– Ты даже не представляешь как!

– Да, красивая девушка. Только...

Отец запнулся, как будто не решаясь мне сказать что-то важное.

– Что только? – поторопил его я.

– Ну, я хотел сказать, что не знал про ваши с ней отношения...

– А письмо? Ее сестра письмо приносила.

– От кого письмо?

– От Вики...

– Я почему-то думал, что от нее. Сама написала, сама принесла... Это девочка сказала мне, что с самого начала знала, что ты ни в чем не виновен. И глазки у нее так горели... Сколько ей лет?

– Вике?

– Нет, сестре.

– Четырнадцать.

Может, уже пятнадцать исполнилось, но вслух я этого не сказал. Тем более что сути дела это не меняет. Что четырнадцать лет, что пятнадцать – все одно, мелюзга. И не так уж легко давались мне слова, чтобы тратить их понапрасну.

– Совсем маленькая... Мне показалось, что она в тебя влюблена... Ну, знаешь, бывает детская влюбленность...

– Тебе показалось.

– Ну, может быть... А если все же влюбилась, то это пройдет. В этом возрасте девочкам свойственно влюбляться во взрослых парней. С возрастом это проходит. Правда, не всегда... А Шура будет красивой девушкой, очень красивой...

– Может быть, – пожал я плечами.

Вот уж о чем не задумывался я, так это о том, какой красоты лебедь вырастет из Сашки. Ведь меня интересовала ее старшая сестра. И сейчас меня интересует только она. А отец почему-то переводил стрелки на Сашку... Что ему не нравится в Вике?

Отец обещал забрать меня через две недели, но меня отдали ему только через три – живого и здорового. Все зажило – как на собаке. И еще до свадьбы... А свадьба будет. Я знал, что будет. Ведь я совсем недавно получил письмо от Вики. Не было объяснений в любви, но столько теплых слов... Письмо пришло прямиком на адрес госпиталя.

– Ты Вике адрес дал? – спросил я у отца.

Мы уже заняли купе в спальном вагоне поезда. Я снял новенький наглаженный камуфляж, повесил его на плечики. Переоделся в спортивный костюм... В этом двухместном купе я чувствовал себя хозяином. Но лучше бы я ощущал зависимость от Викиных родителей, лишь бы отправиться в путь вместе с ней. Впрочем, это всего лишь пожелание. Пусть и нет сейчас Вики со мной, но ведь я скоро встречусь с ней, обниму, прижму к своей груди...

– Вике? – переспросил отец.

В госпитале он удивился, когда я спросил про нее. И сейчас он отреагировал на вопрос как-то странно.

– Ну да... Письмо написала...

Говорил я уже без труда. Но по дурной привычке все еще экономил слова.

– Письмо? Тебе?

– Ну, а кому?

– Саша звонила, спрашивала про тебя. Как будто чувствовала, что с тобой неладно...

Отец говорил довольно громко – из-за моих проблем со слухом. Не восстановился слух на все сто процентов. Но со временем глухота пройдет. Со временем...

– Саша? То есть Сашка! – уточнил я. – Это не она чувствовала. Это Вика чувствовала...

– Ну, может быть, – не стал спорить отец.

Такое ощущение, будто он просто-напросто отмахнулся от меня. Дескать, как хочешь, так и думай... Но скорее всего это мне просто показалось.

– Ты Сашке рассказал про госпиталь, а она – Вике. А Вика написала письмо...

– Да, наверное...

Отец не смотрел на меня. Он смотрел в окно. Отрешенным каким-то взглядом смотрел.

Я лег на полку и глянул на свою форму. Никаких дембельских аксельбантов, никаких вставок и золотых нитей. Баловство все это, если не сказать клоунада. Да и не было смысла рисоваться за счет дешевой бутафории. Ведь над левым верхним карманом красовались две боевые медали...