Ночная бабочка. Кто же виноват?

Коренастый крепыш открыл своему боссу заднюю дверцу – помог ему сесть в машину. Громила свирепо блеснул в мою сторону взглядом и тоже скрылся в черной утробе «Мерседеса».

Я не стал дожидаться, когда машина уедет, и зашел в подъезд. Вика открыла мне не сразу. А открыла – ойкнула.

– Что это такое?

В пылу борьбы я даже не обратил внимания на царапину на щеке. Видно, громила какой-то железякой меня задел – может, застежкой от браслета часов, может, одной из запонок, если они у него были. Так или иначе, из царапины сочилась кровь.

– Да так, пустяки...

– Иди сюда...

Она провела меня на кухню, достала из шкафа аптечку...

Вика была в одном халате. Волосы мокрые, как будто она только что вышла из душа. На лице ни грамма косметики... А не нужна ей никакая косметика. Она и без того потрясающе красива. И желанна как воздух, без которого не жить...

Она смочила тампон зеленкой и приложила его к моей щеке. Защипало. Но глаза я прикрыл не от боли, а от удовольствия. Я натурально захмелел от ее прикосновения.

Вика взяла мою руку, приложила ее к тампону и оставила в таком положении.

– Подержи так, я сейчас...

Она вышла из кухни. Я осмотрелся. Уютная комнатка и достаточно комфортная. Стильный, явно не дешевый гарнитур, двухкамерный холодильник. И стерильная чистота вокруг. Ни соринки, ни пылинки. А запах... Пахло Викой. Волнующий запах и возбуждающий...

Ждал я ее минут двадцать. Но разве ж это время? Я готов был ждать ее целую вечность, лишь бы дождаться. Лишь бы она была со мной...

– Извини, что так долго, – ласково улыбнулась Вика.

Она была уже в другом халате. Плотно запахнутое длиннополое кимоно – шелковое с золотыми драконами. Волосы влажные, но как будто уже подсушенные. И на губах бледно-розовая до глянца блестящая помада. В ушах сережки с бриллиантами – не важно, с настоящими или нет. Запах французских духов... Сказать, что она была обворожительна, значит не сказать ничего. Не было в этой жизни таких чудес, с которыми можно было бы ее сравнить. Не было на свете ничего прекраснее...

– О чем ты говоришь?

Если я и мог ее в чем-то упрекнуть, то уж точно не в том, что она прихорашивалась после душа. Для меня прихорашивалась...

– Иннокентий уехал, – сказала она.

– Я знаю...

– Ты что, следил за ним? – спросила она с таким видом, как будто знала, что именно этим я и занимался.

– Боюсь признаться, но это так... Иди ко мне!

Я взял ее за руку, попытался привлечь к себе, но она ловко увернулась. И с нежной улыбкой на губах укорила меня пальчиком:

– Какой ты быстрый!

– Какая ты красивая!..

– Я знаю... И муж это знает...

– Ты меня дразнишь.

– Разве?.. Я, кажется, приглашала тебя на ужин.

– Я не голоден...

– Может, кофе?

– Да... Но сначала тебя...

Не в силах больше сдерживать свои порывы, я снова поймал ее за руку, попытался привлечь к себе. На этот раз она вырываться не стала...

– Только не здесь... – расслабленно закрывая глаза, прошептала она.

Как тогда, в первую нашу и, к счастью, не последнюю встречу, я подхватил ее на руки и отнес в первую попавшуюся на пути комнату, уложил на роскошное ложе под балдахином. В сознании мелькнула мысль, что постель разобрана и даже смята, но мне было не до того, чтобы заострять на том внимание...

Я распеленал Вику – снял с нее халат. Почему-то думал, что под ним ничего нет, но слегка ошибся. Под ним действительно ничего не было, кроме крайне соблазнительного комплекта из белого пояса и такого же цвета чулок. И тонкая полоска волос над самым вожделенным местом. Искусственно истонченная полоска. И сама Вика казалась искусственно искушенной жрицей любви. Искусственно, но искушенной... Кто ж ее этому всему научил? Кеша?.. Ну, конечно же... Убить его, подонка, мало. Вика не такая – она милая, непорочная. Наивное совершенство. Наивное... Вернее, уже нет, не наивное...

Я помнил, как неумело она целовалась тем, ставшим самым лучшим для меня днем... Сейчас же она целовалась с изыском – нежно, мягко и в то же время глубоко. Вкус ее губ, аромат ее тела повышал и без того высокий градус возбуждения. Но была какая-то горечь в этом сладком вкусе. Горчичные зернышки, оставленные другим мужчиной... У Вики был другой мужчина. С которым она жила, с которым спала...

От возмущения все во мне встало дыбом – и волосы, и мозговые извилины, и то самое... Возмущение оскорбленного самца не остановило мой порыв, напротив, усилило его, хотя, казалось бы, куда уж дальше. И Вика хотела меня не менее страстно. Змеей извивалась подо мной, требуя продолжения. Змеей. Но ведь она не змея. Она ангел... Ангел, но уже без крыльев...

Кеша научил ее не только целоваться. Она умело реагировала на проникающие движения... Если бы подо мной сейчас была какая-нибудь элитная проститутка, я бы не пожалел потраченных на нее денег, возможно, даже почувствовал бы себя должником – настолько все было на высоте. Но ведь Вика не проститутка... Нет, она всего лишь жена дьявола-искусителя...