Ночная книга

Художник Борис Г. родился в Рущуке в 1950 году. Свои картины он всегда подписывал инициалами, поэтому его фамилия так и не установлена. В результате несчастного случая он повредил правую руку и перестал заниматься живописью. Бежал в тогдашнюю Югославию, спрятавшись в вагоне, перевозившем скот. Одно время жил в Белграде. Хорошо говорил по-французски, выучив язык в своем родном городке благодаря монахиням находившегося там монастыря-конвикта Нотр-Дам. В начале XXI века он оказывается в Париже, где печатается в журнале «Формула», а некоторые его тексты публиковались и в русской «Иностранной литературе». В последние годы его издавали в Болгарии «Народна култура», «Делта» и «Колибри». За литературные заслуги стал, уже в нашем веке, почетным доктором Софийского университета. Умер в Безансоне в 2004 году.

Дьявол

«Каждое утро, проснувшись, я смотрю в зеркало и ужасаюсь!» – вот такие слова услышал я однажды утром от своего отца, когда он думал, что его никто не слышит.

Мой отец был человеком, имевшим множество глаз. Говоря так, я не имею в виду, что это следует понимать буквально. А иногда и он говорил мне что-то непонятное, например, что он мне одновременно и отец, и дед. Так его иногда называли и другие, которым он никак не мог быть дедом. Когда я попросил взрослых объяснить мне это, то услышал нечто невразумительное:

– Так называют тех, которые богомилы.

– Богу милы?

– Нет, не так – богомилы, – сказали мне и после этого на все мои вопросы молчали и только отмахивались.

Отец мой был преподавателем средней школы в Рущуке, на Дунае. Но это было далеко не все, чем он занимался. И он, и моя мать со страстью упражнялись на гимнастических снарядах, в те далекие годы между двумя мировыми войнами они постоянно играли в большой теннис, по всему дому валялись их красивые повязки для головы. Отец был художником и скульптором, а в гимназии преподавал изобразительное искусство и гимнастику. Время от времени он организовывал и школьные театральные постановки. Прекрасно играл на скрипке, и иногда мы ходили в кинотеатр послушать, как он аккомпанирует любовным сценам в немых фильмах.

Жили мы на окраине городка, на улице, которая осенью и зимой утопала в грязи, а весной и летом в пыли. Красивым там был только Дунай. На улице всегда было много гусей, которые то и дело расправляли крылья и гоготали, словно собираются взлететь, но никогда не взлетали. Улица выглядела как взлетная полоса, с которой никто не летал. В одноэтажном доме с тремя окнами на фасаде моя комната была самой маленькой. Все углы в ней были заняты, когда родители переселили меня туда однажды ночью, потому что не захотели больше терпеть мое присутствие в своей спальне. Тому, кто не хочет иметь дело с нечистой силой, следует, строя дом, позаботиться о том, чтобы углы в нем были или немного тупыми, или чуть острыми. Но ни в коем случае не прямыми. Вопреки этому правилу в моей комнате углы, все как один, были прямыми. И поэтому их любила нечисть.

В одном углу, он был немного сыроват, в верхней его части, пряталась ведьма. Днем ее не было видно, но ночью стоило ей появиться, как я тут же чуял это и накрывал голову подушкой, которая к утру бывала засыпана снегом, потому что окно оставалось открытым даже зимой. А если стояло лето, то моя кровать и внутри, и снаружи вся была в гусином пухе.