Ночная кукушка

Ее саму в школе приняли не сказать чтоб очень любезно. Нет, Слагхорн, конечно, был сладок, как мед, а Флитвик вел себя так, словно ничего не случилось и Минерва просто уезжала в гости на выходных. Зато профессора Вектор и Синистра при ее появлении поджимали губы, а Спраут терялась, не зная, как себя держать. Вдобавок в школе была теперь новая преподавательница прорицаний, некто Трелони, на вид совершенно безумная, — она постоянно ходила за Минервой и пыталась что-то ей напророчить, будто злая ведьма из сказки.

Впрочем, если коллеги и думали о Минерве что-то нелестное, то не подавали виду. Зато ученики откровенно пялились на нее. Еще бы! Слухи в магическом мире распространялись мгновенно, и все знали, что она еще год назад перешла на сторону Того-Кого-Нельзя-Называть — впрочем, теперь полагалось говорить: «на сторону Темного Лорда».

Слизеринцы посматривали на Минерву с уважением и всячески это демонстрировали. Но если они надеялись, что теперь, когда она «своя», Минерва станет делать им поблажки, то сильно ошиблись. Вскоре они это поняли, и попытки подружиться прекратились.

Куда сложнее оказалось с собственным факультетом. Некоторые студенты, чьи родители сидели в Азкабане, смотрели на Минерву с откровенной ненавистью. Маглорожденные, которых, как ни странно, все еще принимали в Хогвартс, ее боялись. Но маглорожденные хоть сидели тихо... Горячих голов и без них хватало. Минерва только тем и занималась, что втолковывала то одному, то другому умнику: будьте осторожней! В школе теперь аврорская охрана, как раз из тех самых "цепных псов", которым во что бы то ни стало нужно доказать верность новому хозяину. Так что крамолу они вынюхивают с удвоенным усердием. Достаточно ляпнуть что-нибудь не там, где нужно, и не тому, кому нужно, чтобы вылететь из Хогвартса, а то и подставить всю семью… Ради Мерлина, никаких подпольных организаций, никаких тайных армий!

Если бы ее слушали... Напрямую перечить побаивались, но во взглядах читалось презрение. Разумная осторожность взрослых подросткам кажется трусостью. А уж когда к осторожности призывает кто-то из стана врага... Одни отмалчивались, другие огрызались: "Не надо нас запугивать, профессор!".

Школа за время отсутствия Минервы словно и не изменилась. Только Слагхорн перебрался в директорский кабинет. Когда Минерва заходила к нему впервые, то надеялась, что удастся перемолвиться словечком с портретом Дамблдора. Однако портрет оказался замазан густым слоем белой краски и выделялся среди прочих уродливым пятном.

— Кто это сделал? — возмущенно спросила она.

— Те, кто позволяет себе распоряжаться в нашей школе, как у себя дома! — с досадой ответил Гораций.

В остальном он, впрочем, обустроился неплохо — расставил в кабинете мягкие кресла, развесил по стенам фотографии, все сплошь с дарственными надписями, разместил в шкафах свою коллекцию подарков от бывших учеников ("Вот этот кубок мне лично подарил капитан "Тайфунов"!), а еще всегда держал под рукой целую коллекцию пледов, чтобы не дай бог не простудиться ("Минерва, знала бы ты, какие здесь ужасные сквозняки…").

В Хогсмиде тоже мало что изменилось. Как всегда, работали "Три метлы" и "Кабанья голова" — Аберфорт Дамблдор, брат Альбуса, даже не подумал куда-то перебираться. По выходным в местных лавках толпились покупатели. О чрезвычайном положении напоминали разве что плакаты на стенах с надписью "Разыскиваются...". Еще зимой здесь висели колдографии сторонников Лорда, а уже весной прямо поверх них клеили изображения орденцев. К осени они пожелтели и обтрепались, так что лиц было не разобрать — только фамилии. И тоже все бывшие ученики Минервы. Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю, Диггл, Джоунз, Вэнс... Иногда, разнообразия ради, попадались бывшие однокурсники — Аластор Моуди, например.