Ночная музыка

У Фионнуалы, игравшей в Лондонском симфоническом оркестре, был перерыв между репетициями. Они сидели в кафе, в котором уже раз сто бывали на ланче; оно было достаточно близко от зрительного зала, чтобы слышать, как настраивают контрабас, а гобой осваивает новый звуковой ряд. В своей жизни Изабелла успела пережить и домашнее блаженство, и горечь утраты. Еще год назад, думала она, я даже не представляла себе, что такое настоящая боль. А теперь она чувствовала противную зависть к подруге, которая щебетала как ни в чем не бывало, не понимая, в какую черную дыру засосало Изабеллу. Это ведь я должна была сидеть здесь, жаловаться на дирижера, мысленно возвращаясь к «Адажио», думала она.

– А ты не боишься выплеснуть младенца вместе с водой? – спросила Фионнуала и, сделав глоток вина, добавила: – Ей-богу, отличное вино.

– Так будет лучше для детей, – покачала головой Изабелла. – Чудесный загородный дом, хорошие государственные школы, маленькая деревушка. Ты ведь знаешь, как ужасны эти лондонские парки. Мэри вечно жалуется, что ей приходится чуть ли не полчаса подбирать с земли битое стекло, чтобы дети могли спокойно поиграть.

– Я просто не понимаю, почему бы не потянуть время и для начала не съездить туда и не посмотреть дом.

– Фи, у нас нет времени. У нас нет денег. Так или иначе, я уже видела его много лет назад, еще ребенком. Как-то родители взяли меня с собой на прием в саду. Насколько я помню, роскошное место. – Ей почти удалось себя уговорить.

– И все же – Норфолк? Это ведь даже не побережье. И вообще, слишком уж смелый шаг. Ты там никого не знаешь. Тебе ведь никогда особо не нравилась деревня. Ты не создана для сельской жизни, так? – Фионнуала закурила сигарету. – Ради бога, не пойми меня превратно, но, Изабелла, ты… иногда бываешь чересчур импульсивна. Тебе следует вернуться к работе и попытаться хоть как-то свести концы с концами. Уверена, тебя не бросят и найдут для тебя дополнительные ангажементы. Господи боже мой, ты ведь у нас первая скрипка! Или можешь начать давать уроки. – (Изабелла удивленно подняла брови.) – Ну ладно, может, преподавание и не твой конек. Но твоя затея кажется уж больно экстремальной… А что думают дети?

– Они в порядке, – автоматически ответила Изабелла.

«Но это ведь наш дом. Папин дом! – возмутилась Китти. – Ты ведь сказала, что все уладила».

Изабелла удивлялась собственной выдержке. Лоран меня простит, говорила она себе. Он никогда не потребовал бы от меня, чтобы я рассталась со своей скрипкой, которую, помимо всего прочего, сам же и подарил.

«По каком праву ты одна все решаешь? Ведь если ты еще не забыла, нас осталось трое. – Лицо Китти раскраснелось от возмущения подобной несправедливостью. – Почему мы не можем продать новый дом? Он, должно быть, стоит целое состояние».

«Потому что после уплаты налога на наследство у нас не останется средств на погашение долгов, поняла? Ведь тот дом намного дешевле этого. – Она постаралась немного смягчить тон. – Китти, тебе это трудно понять, но твой папа… оставил нас без гроша за душой. И даже больше чем без гроша. Поэтому, чтобы выжить, нам надо продать папин дом. Все не так страшно, как кажется. Ты сможешь приезжать в Лондон повидаться с друзьями. А новый дом очень большой, значит они тоже смогут приезжать погостить. На каникулах, если захочешь».

По лицу Тьерри вообще невозможно было понять, что он думает.

«И дело не только в деньгах, мои хорошие, – сказала Изабелла, пытаясь перетянуть детей на свою сторону. – Нам просто надо переехать».

– И все-таки я по-прежнему считаю, ты совершаешь ошибку, – продолжила уговаривать подругу Фионнуала, одновременно макая кусочек хлеба в оливковое масло и подчищая им тарелку. – Ты еще не оправилась от потрясения, а потому не способна принимать жизненно важные решения.

Судя по лицу Мэри, она придерживалась аналогичного мнения. Но Изабелла должна была это сделать, причем немедленно. В противном случае она просто-напросто сломается. А новый дом давал ей прагматичное решение всех проблем. Единственный способ собрать из осколков свою жизнь, избавиться от неизбывной боли утраты, избавиться от наваждения. Иногда, когда у нее разыгрывалось воображение, она уверяла себя, будто именно Лоран послал ей новый дом и сделал это в искупление грехов за долги. А дети так легко приспосабливаются, успокаивала она себя. Взять хотя бы тех, чьи родители были беженцами, дипломатами или военнослужащими. Они ведь постоянно переезжают. В любом случае, может, и ее детям станет легче вдали от того, что постоянно напоминает им о прежней жизни. Возможно, и ей самой станет легче.

«Если я правильно все понял, то дом нуждается в капитальном ремонте», – сказал ей поверенный.

Она решила встретиться с ним лично, поскольку не могла до конца поверить, что это не розыгрыш.

«Там когда-то жил мой двоюродный дедушка, значит все по определению не так уж и плохо», – ответила она.

«Боюсь, я знаю только то, что значится в официальных бумагах, – произнес он. – Но примите мои поздравления. Насколько мне известно, это один из самых больших домов в округе».