Ночная охота

Конан выпил и едва сдержался от яростной ругани. Горько, жгуче и тошнотно. Немного подождал. Полыхавшие на столе свечи, внезапно превратились в яркие до невозможности факела, а огонь очага стал непереносим — будто пустынное солнце спустилось в дом и легло отдыхать на багровые угли.

— Берите оружие. Отправляемся, — щурясь на огонь, приказал Гвай. — Я и Асгерд идем точно на Полночь, Конан и Эйнар — на Полуночный восход. Возьмите сеть, вдруг пригодится… Углубляться в чащу только на две лиги, не больше. Встречаемся здесь. Эйнар, смотреть в оба! Конан пока неопытен в наших развлечениях, отвечаешь и за себя, и за него! Ясно?

— Что я, дите малое? — вяло возмутился киммериец, однако более возражать не стал. Приказ есть приказ. Изволь выполнять, тем более, что наступило время настоящего дела, а не глубокомысленных разговоров. — Гвай, когда иссякнет действие настоя?

— До утра хватит, — уверенно ответил предводитель, проверяя, насколько легко выходит из ножен клинок. — Ходить только в паре, не теряться! Желаю всем нам удачи. Двинулись!

* * *

— Мы сейчас работаем наживкой, — с неизменным оптимизмом вещал Эйнар. — Каттакану достаточно заметить неосторожных двуногих, выбравшихся на позднюю прогулку, выбрать жертву и… Тогда я не поручусь за целостность твоей шкуры. Мною упырь побрезгует — слишком костлявый.

— Гвай, кажется, говорил, будто в лесу безопасно, — напомнил Конан. — Упырю незачем проламываться сквозь ветки деревьев, чтобы поужинать вонючим киммерийцем и ядовитым броллайхэн.

— Не забудь, каттакан вполне может переместиться в пространстве за долю мгновения и атаковать неожиданно… Пока я не замечаю никакой опасности. Только справа, шагах в сорока, за нами наблюдает волк-одиночка. Боится подойти к людям поближе. Видишь?

Конан видел. И вправду, волк. Стоит между деревьев, немного приподняв и согнув переднюю лапу. Глаза светятся красными огоньками. Чувствует, что добыча не по его зубам — животные предпочитают не связываться с вооруженным человеком, особенно если человек идет не один.

Удивительный настой, которым Гвайнард опоил варвара, превратил ночной лес в удивительное царство голубоватого света и призрачных серых теней.

Глаза Конана, как и в ясный полдень, могли различить любую травинку в подлеске, светлячки выглядели сверкающими изумрудами, а звезды над головой превратились в холодные белые, розовые и желтоватые пятна. На неполную луну смотреть невозможно — ночное светило теперь поярче солнца!

Одно непривычно: резкая смена цветов. Трава стала не зеленой, а темно-синей, стволы деревьев — серебряными или густо-медными. Мелкая живность наподобие хорьков, мышек или ночных птиц почему-то выделяется красноватым свечением — чем крупнее животное, тем ярче алый ореол. Конан, однако, довольно быстро притерпелся к новым краскам и теперь с видимым удовольствием глазел по сторонам.

Киммериец и Эйнар, как и было предписано Гваем, направились точно к Полуночному восходу, в сторону самой крутобокой сопки Белой гряды, выглядевшей в точности похожей на острый и треугольный зуб каттакана. В чащобе не происходило ничего необычного — ночная жизнь текла своим чередом.

Плосколицая сова-неясыть охотилась на полевок, далеко впереди недовольно ворчал разбуженный чем-то медведь, черная гадюка ползла по своим загадочным гадючьим делам, а лисицы пытались разрыть заячью нору. Пейзаж мирный, неопасный, можно даже сказать, благостный. Думать об упыре, затаившемся неподалеку, не хотелось.

— Идем незнамо куда, без ясно определенной цели, — наконец возмутился киммериец. — Ночные прогулки под луной, суть развлечение для бездельных скучающих дворян, а не для охотников за монстрами! Эйнар, мне надоело!

— Какие мы нетерпеливые, — сплюнул броллайхэн. — Не беспокойся, ночь едва началась, еще потанцуем… Тихо, меня Гвай зовет!

— То есть как — «зовет»? — не понял Конан. Он не слышал ничего, кроме потрескивания веток, шуршания в траве и лисьего пофыркивания.

Эйнар, наклонив голову набок, вслушался в одному ему различимые звуки и сразу потянул Конана за рукав, заставляя повернуть с тропинки налево.

— Читать мысли другого человека я не умею, но услышать мысленный зов вполне в состоянии, — сказал броллайхэн. — Давай-ка бегом! Кажется, Гвай и Асгерд заметили нечто интересное! Лес чистый, ноги не переломаешь! Топай за мной, выведу точно к нашим поделыцикам!

Побежали. Ночное зрение не подвело и сейчас — отлично видны все ямы, поваленные деревья или скрытые травой валуны.

И все одно, Конан едва не поскользнулся и не вывихнул стопу.

— Здесь, — выдохнул броллайхэн, когда позади осталась полная лига. — Фу, запыхался и взмок! Гонки по дебрям не входят в число моих любимых забав.

— Если Гвай обязан быть здесь, то куда он пропал? — осведомился Конан, оглядывая обширную поляну. — Не вижу.

— Охотник должен уметь хорошо прятаться, — послышался невозмутимый голос Гванарда, который внезапно появился из густой тени пушистой синей елки. — Если вы меня не видите, значит и упырь не видит. Асгерд, слезай! Конан и Зйнар пришли!

Девушка спрыгнула откуда-то сверху, надо полагать — с ветки дерева.