Ночная прогулка

Это приводило в бешенство многих исследователей, но сыграло важную роль в коммерческом успехе ретардита. Люди не стали бы столь охотно устанавливать в своих домах пейзажные окна, зная что все за ними происходящее спустя годы неминуемо откроется чужим глазам. Но бурно расцветшая пьезоиндустрия выкинула на рынок недорогой «щекотатель» – устройство, с помощью которого медленное стекло можно было вычистить для повторного использования словно ячейки компьютерной памяти.

По этой же причине на протяжении пяти лет два охранника несли в подвале круглосуточное дежурство у стекландшафта – свидетеля по делу Рэддола. Существовала опасность, что кто-нибудь из родственников преступника или жаждущий известности маньяк проникнет в помещение и «сотрет» информацию в стекле, прежде, чем она разрешит все сомнения.

За пять лет ожидания были периоды, когда болезнь и усталость не оставляли Харпуру сил для беспокойства, были периоды, когда он мечтал, чтобы идеальный свидетель сгинул навсегда. Но, как правило, существование медленного стекла его не волновало.

Он принял решение по делу Рэддола, решение, которое, по его убеждению, должен был принять любой судья. Все последующие дискуссии, нападки прессы, враждебность общественного мнения и даже кое-кого из коллег поначалу причиняли боль, но он превозмог ее.

Закон, сказал Харпур в своем заключительном слове, существует лишь потому, что люди в него верят. Стоит подорвать эту веру – хотя бы единожды, – и закону будет нанесен непоправимый ущерб.

Насколько можно было определить, убийства произошли за час до полуночи.

Имея это в виду, Харпур поужинал раньше обычного, затем принял душ и второй раз побрился. На это усилие ушла значительная доля его дневной квоты энергии, но в зале суда стояла невыносимая духота. Текущее дело было сложным и в то же время скучным. Харпур замечал, что такие дела попадались все чаще и чаше – признак, что пора уходить на пенсию. Но ему предстояло выполнить еще один долг. Профессиональный...

Харпур набросил куртку и повернулся спиной к зеркалу-камердинеру, купленному женой несколькими месяцами раньше. Оно было покрыто 15-секундным ретардитом – немного погодя, обернувшись, можно было увидеть себя со спины. Судья бесстрастно оглядел свою хрупкую, но все еще прямую фигуру и отошел прочь, прежде чем незнакомец в зеркале повернулся и посмотрел ему в глаза.

Харпуру не нравились зеркала-камердинеры, как не нравились столь же популярные натуровиды – пластины ретардита с малым периодом задержки, вращающиеся на вертикальной оси. Они служили тем же целям, что и обыкновенные зеркала, но не переворачивали изображение слева направо. «Вы впервые имеете возможность увидеть себя такими, какими видят вас окружающие!» – гласила реклама. Харпур не принимал эту идею по соображениям, как он надеялся, смутно-философским, но определить их не мог даже для себя.

– Ты неважно выглядишь, Кеннет, – сказала Ева, когда он поправлял галстук. – Неужели ты обязан туда идти?

– Нет – и потому обязан. В этом все дело.

– Тогда я тебя отвезу.

– Ни в коем случае. Тебе пора спать. Я не позволю, чтобы ты среди ночи колесила по городу.

Он обнял жену за плечи. В пятьдесят восемь лет Ева Харпур отличалась завидным здоровьем, но они оба делали вид, что это он заботится о ней.

Харпур сам сел за руль, но улицы были настолько забиты, что, повинуясь внезапному порыву, он остановил машину в нескольких кварталах от полицейского управления и пошел пешком. «Живи рискуя, – подумал он, – но двигайся с осторожностью, – на всякий случай». Нависающие над дорогой шестнадцатичасовые панели в этот светлый июньский вечер оставались темными, зато чередующиеся с ними восьмичасовые без нужды изливали яркий свет, впитанный в дневное время. Таким образом система обеспечивала достаточное освещение круглые сутки, причем бесплатно.

А дополнительное ее преимущество состояло в том, что она давала полиции идеальные показания о дорожных происшествиях и нарушениях правил движения. Собственно говоря, только-только в ту пору установленные на Пятьдесят третьей авеню панели и предоставили большую часть фактов по делу Эвана Рэддола.

Фактов, на основании которых Харпур приговорил его к электрическому стулу.

Реальные обстоятельства несколько отличались от классической схемы, обсосанной бульварными листками, но все же были достаточно яркими, чтобы возбудить интерес общественности. Рэддол был единственным подозреваемым, но улики против него носили по преимуществу косвенный характер. Тела обнаружили только на следующее утро – Рэддол мог спокойно вернуться домой, смыть все следы и выспаться. Когда его арестовали, он был спокоен, бодр и собран, а экспертиза оказалась бессильна что-либо доказать.