Ночная радуга

— Почему ты так думаешь, Митрич? — спросил молодой голос.

— Примета есть. Если сороки кружатся на одном месте, значит, есть падаль. А где падаль, там и волки. Чуешь запах?

В вечернем воздухе со дна балки, несся противный запах волчьего логова.

— Оклад надо ставить, — продолжал бас, — а завтра на рассвете я попробую подвывать. Если ответят, значит, не ошибся.

Вскоре длинная бечева, на которой болтались разные флажки, кольцом охватила логово зверей и сомкнулась возле стреноженных лошадей.

Ночь прошла тревожно. Едва забрезжил рассвет, со стороны людей послышалось: «у-у-у-о-о-о». Казалось, выл какой-то матерый волк. Начинал он с высокой ноты и постепенно переходил на низкое «у-у-у-а-а». Волчата, не вытерпев, затявкали: гам, гам, гам — и стали подвывать. Ответила и волчица. По телу белогрудого пробежала дрожь. Волнение отца передалось широколобому. Усевшись на задние лапы, он затянул неумело: «у-у-о-о-о», но, почувствовав зубы отца, взвизгнул от боли и замолчал. В предутреннем воздухе послышался голос человека:

— Ну и мастер же ты, Митрич, подвывать, у меня даже мурашки по коже забегали от твоего воя.

— Не впервые, — довольным тоном прогудел бас, — теперь не уйдут. Становись по местам!

Над степью загорелась оранжевая полоска света, а вслед за ней яркие лучи невидимого солнца полыхнули по небосклону.

Волчица выбежала из кустов и, наткнувшись на флажки, метнулась в сторону.

Раздался выстрел. Второй. Высоко подпрыгнув, волчица упала. Детеныши заметались по кустарнику. Выстрелы участились.

Белогрудый припал к земле и, прячась в кустах, пополз к опасной бечеве. Подражая отцу, широколобый следовал за ним. Преодолевая страх, Казбек перемахнул через флажки. За ним пружинным броском оторвался от земли и широколобый. Вскоре их серые фигуры замелькали далеко в степи.

В балке остались трупы матери-волчицы и ее шестерых детей.

На вторые сутки белогрудый с сыном устроили себе логово в прибрежных камышах. Тогда-то и встретил белогрудого Бисимбай.

Надвигалась осень. Бурела трава. По Тургайской степи, гонимые ветром, стремительно неслись серые клубки перекати-поля. На озерных плесах стаями собирались птицы. Над сумрачной землей низко плыли туманы, с серого и холодного неба доносился печальный крик журавлей. Длинными косяками летели на юг казарки. Образуя полукруг, тяжело махали крыльями дрофы, и в воздухе было слышно их дробное: «кррр! кррр!». Проносились стремительные чирки. Птичий гомон над озером не умолкал ни днем, ни ночью.

Белогрудый лежал в кустарнике, чутко прислушиваясь к осенним шорохам степи. Он ждал сына, который пропадал по нескольку дней подряд. Широколобый вырос в крупного волка. Он обладал острым нюхом, зорким глазом и хитростью, которая превосходила все слышанное о волках. Для домашних животных он стал настоящим бичом. Охота на овец у широколобого превращалась в буйное озорство. Он губил их десятками. Вот и сегодня он загнал пугливых животных к озеру, растерзал и разбросал их трупы по всему берегу, а сам направился к отцу.

Перед утром выпал снег. Солнце выглянуло и вновь спряталось за тяжелую тучу.

В тот день к юрте Бисимбая подъехал старый казах. На высокой луке сидела большая птица.

— Рустем не был? — спросил он хозяина после обычного приветствия.

— Нет, — ответил тот.

— Охоту на белогрудого волка начнем с утра, — заявил гость. — Беркута кормить не надо, — сказал он сердито Галии, которая хотела подать орлу кусок мяса. — Чем голоднее, тем злее будет. С белогрудым надо покончить. Восемь в моей отаре зарезал.

— А у меня пять, — сообщил с порога Рустем.

— А какой он из себя? — спросил Бисимбай старика.

— Большой волк с белым пятном на груди. Так рассказывал мой сосед Нуриман, который видел его близко.

— Тот самый, которого ты встретила на берегу озера, — шепнул жене Бисимбай.

Пообедав, казахи выехали в степь, захватив с собой беркута и короткие палки. Когда обогнули озеро, старик отстегнул кольцо, к которому был прикреплен орел, подбросил птицу вверх. Описывая спирали, беркут поднимался все выше и выше. Охотники не спускали с него глаз.

На противоположной стороне озера показался новый всадник. Он подъехал к юрте Бисимбая и спросил Галию:

— Где хозяин?

— Уехал на охоту с беркутом ловить белогрудого волка.

— Бе-ло-грудого? — протянул с изумлением незнакомец. — А давно он появился здесь?

— С зимы прошлого года. Такой огромный, с белым пятном на груди. Так он меня напугал... Хотите, расскажу?

Но гостя в юрте уже не было. Вскочив на коня, он помчался к месту, где кружил беркут. Это был Абдурахмат.

— Сомнений нет: ловят Казбека. Наконец-то я его увижу, — шептал всадник, подгоняя коня.

Степной орел продолжал кружиться, разыскивая добычу. Вдруг, сложив крылья, он комом упал на кустарники. Оттуда вскоре выскочили два волка. Широколобый помчался к озерным камышам, на белогрудом, вцепившись в спину острыми когтями, сидел беркут.