Ночная школа

Теперь, когда комната оказалась в полном ее распоряжении, у Элли было место и время обдумать свое положение. Интересно, зачем родители рассказали директрисе о Кристофере? Это всегда считалось частным делом семьи. И почему им с Изабеллой не встретился по пути хотя бы один ученик? Школа производила впечатление совершенно пустого дома. Как-то странно все это…

С мыслью об этом Элли поставила свои дорожные сумки на кровать и, открыв их, начала выкладывать на постель вещи. Одновременно она разглядывала комнату, раздумывая, куда все это положить. Книги заняли полку над письменным столом. Белье отправилось в шкафчик, в ящиках которого, впрочем, уже помещались «казенные» футболки, трусы, фуфайки и тренировочные брюки белого и темно-синего цвета. Интересно, что на фуфайках и футболках на груди рядом с сердцем была вышита эмблема академии — так называемый Киммерийский крест.

Открыв не без любопытства дверцу гардероба, Элли обнаружила там юбки, блузки и жакеты, представлявшие собой составные части школьной формы. Исследовав содержимое шкафа, Элли обнаружила в заднем ряду висящие на плечиках изящные вечерние платья приглушенных тонов, сшитые из тонкой материи. Изабелла говорила, что в академии бывают балы, но и словом не обмолвилась о том, что учреждение обеспечивает своих воспитанниц, помимо всего прочего, еще и бальными нарядами. Элли сняла с вешалки и приложила к груди платье из темно-синего бархата с довольно глубоким декольте и широкой, с пышными складками, спускавшейся чуть ниже колен юбкой. Откуда взялось это прекрасное ретро-платье?

Если разобраться, она никогда не была на настоящем балу, поскольку подобные вещи в распорядок обычных школ не входят. В этой связи мысль о том, что она, надев дорогое платье, сможет принять участие в полноценном светском мероприятии, чрезвычайно ее взволновала. Но потом она подумала, что не знает ни одного бального танца и пригорюнилась. В самом деле, что она будет делать на балу, не умея танцевать?

Поглаживая нежную дорогую материю, она попыталась представить, как ведет с гостями светский разговор и, изящно отогнув мизинец, берет с блюда крохотный бутерброд-канапе. Представила — и горько рассмеялась.

«Увы, это не мой мир».

Закончив развешивать и раскладывать свои вещи по отведенным для них местам, Элли закрыла белую деревянную дверцу одежного шкафа и уселась за маленький письменный стол, располагавшийся рядом с окном. Со своего места она видела голубое небо и зеленые верхушки деревьев. Вечерело, в воздухе веяло прохладой, пахло летом и соснами. Элли открыла лежавший на столешнице конверт и извлекла из него несколько бумажек. Изабелла отнюдь не шутила, когда говорила, что они содержат множество разнообразной информации. На одном из листов была отпечатана карта здания, на которой стрелочками указывалось, где находятся спальни, классные комнаты, места для приема пищи и учительские апартаменты. Второй содержал расписание занятий, чтобы Элли знала, где и когда у нее будут занятия по английскому языку, истории, биологии, алгебре и французскому. Ничего из ряда вон — обычные школьные предметы.

Элли обнаружила также в конверте папку в черной обложке, на которой белыми буквами были выведены два слова: «Правила поведения». Внутри находились бумажные листы, исписанные ровным, аккуратным, несколько старомодным почерком. Но прежде чем Элли приступила к чтению этого рукописного текста, в дверь постучали.

Затем дверь распахнулась, и в комнату влетела симпатичная девушка в форме Киммерийской академии — белая блузка с короткими рукавами и вышитым на груди киммерийским крестом и темно-синяя плиссированная юбка.

Какое у нее серьезное, однако, лицо, подумала о девушке Элли. Гостья была светловолоса, а педикюр идеально подходил по цвету к розовым летним босоножкам «Биркенстрок». Элли смутилась, почувствовав себя вдруг вульгарно одетой пацанкой.

«Интересно, когда я последний раз красила ногти на ногах?»

У нее сложилось впечатление, что девушка старательно отводит от нее глаза, чтобы не оскорблять взгляд созерцанием ее вызывающего наряда.

— Элли? — спросила она хрипловатым голосом, не слишком подходившим к ее рафинированной внешности.

Элли кивнула и поднялась из-за стола.

— Меня зовут Джулия, я префект[2] твоего класса. Изабелла попросила меня встретиться и поговорить с тобой.

— Очень рада, — пробормотала Элли, вновь принимаясь в смущении теребить край туники и мысленно задаваясь вопросом, не стоит ли ей переодеться к обеду.

Наступила продолжительная пауза. Поняв, что новенькая предпочитает хранить молчание, Джулия вопросительно изогнула бровь и сделала вторую попытку разговорить Элли.

— Изабелла полагает, что у тебя, весьма вероятно, возникнут вопросы, на которые я могла бы ответить.

Элли подумала, о чем бы ее спросить, но ничего интересного в голову не приходило.

— А что — у вас носят форму каждый день? С утра до вечера?

Джулия кивнула:

— На территории школы мы все обязаны носить форму. Кстати, в бумагах, которые оставила для тебя Изабелла, этому посвящен целый параграф.