Ночная смена

В Петродворце завелся колдун-вуду? Бред, конечно… Хотя после перестройки чего только не было… Или все клиенты судмедморга отужинали в японском ресторане с неудачливым поваром? Там ведь эта самая рыба фугу — деликатес, только готовить ее может специально обученный повар экстра класса… Но все равно в Японии периодически кто-нибудь или дохнет или становится глубоким инвалидом, сходив в ресторан с рыбной кухней…

Чайник, сволочь, не закипает. Наверно потому, что я на него таращусь. По совету Джерома надо не смотреть на него и наоборот показывать всем своим видом, что чай — последнее, чего бы ты хотел…

Что еще может быть у братца? Про сумасшествие буду думать в последнюю очередь, пока симптоматика не каноническая отложим эту версию. Что может быть еще?

Может они потому и стали жрать мотоциклиста, что у него расквашена голова и соответственно мозги наружу? Но по классике — они любят свежие «мооозги»…

Глупости какие в голову лезут… «Пэрис Хилтон не страшны зомби! У нее нет мозгов!»

Позвоню — ка я ему сам! Вот ведь дьявольщина — мобила разрядилась. Опять совсем про нее забыл. Ладно, по домашнему.

Братец отвечает тут же — словно держал трубу в руке.

— Ага!

— Что нового?

— Менты прибыли. Чешут затылки. Судя по всему после переговоров — не они одни.

— А службу ПНД за вами всеми не выслали?

— Неа. Нас тут слишком много. Это во-первых. А во-вторых тут тебе не проклятый тоталитаризьм! Прав у ПНД сейчас нет никаких… Ждем начальство — сержант туда соваться без начальства не хочет. Приедет Гутковский — будет решать. Он к слову не поверил. Считает, что тут все формалину напились.

— Ну, у него есть некоторые основания. Как эти зомбы выглядят?

— Да как обычные покойники. К слову не все восстали — кроме мотоциклиста так же неколебимы подснежники и месячной давности топляк. И баба зеленая подвальная — тоже лежит. Жрут почему-то только байкера. И вообще — все вчерашнего вечернего поступления поднялись, которых уже без меня привезли.

— Они случаем не ходили в японский ресторан?

Братец ржет. Похоже, не ходили.

— Это бомжи-подзаборники. Вчера заморозки были — эти олухи так ловко запалили печку в дачном домике, что траванулись угарным газом. Их поздно вечером всех четверых и привезли. Одна баба, трое мужиков. А тут с чего-то и прозектор к ним присоединился. У него к слову обгрызена рука. И знаешь — точно у него что-то с лицом. Этих четверых я вчера не видал, а у него морда стала как лошадиная. И по-моему челюсти заматорели…

— Ну если ты не шутишь, то сырое мясо так просто не откусишь… Так что челюсти понятно…

— Слушай, позвони родителям, а? Пусть они пока особенно из дому не выходят? Только так — осторожненько… Не хотелось бы, чтоб они тут же примчались, на деток сумасшедших любоваться…

— Принято. Позвоню. И тебе тоже.

— Отбой, связь кончаю.

Родители уже убыли на дачу. Чтоб нам не мешать. Жениться уже бы нам пора, а мы с братцем все вольными казаками. Нам уже ненавязчиво намекают, что пора бы и о внуках подумать.

Южан в пример ставят. Нет, все конечно верно, оно конечно и надо бы. Но пока еще можно не впрягаться в семейное тягло — почему б и не пожить в собственное удовольствие.

Дача — обычный деревенский дом предвоенной постройки. Деревня — забытая богом дыра в Новгородской губернии. Но родителям там почему-то нравится. Вот со связью там хреновато — всучил я им мобилку, но пользуются они ею с опаской, да и прием неуверенный. Особенно утром.

С третьей попытки дозвонился. Трубку взяла мама. Это хорошо. Она не то, чтоб разумнее отца, но с ней договориться проще. Отец фыркнет, выбросит из головы и сделает все по-своему. Маму убедить легче.

Разговор получился короткий — они переживают, что минута разговора стоит как буханка хлеба, но вроде удалось убедить не болтаться сегодня вне дома. Ну, да и погода у них с утра мерзостная, так что удержать отца будет не сложно.

Ага, чайник засвистел! Свисти, свисти, гад! Я еще посмотрю — пить сегодня чай или нет.

Ладно, выпью. Правда, в холодильнике брать нечего. «Оскудела Земля Русская!» Надо бы в магазин после работы забежать… Ничего, хапнем пустого чаю. Не впервой.

И все же, что там с братцем? Если б это была шуточка — родителей бы он втягивать не стал. Ну-ка, еще до выхода на работу есть время.

— Ага?

— Ты не обижайся… Не то, что я тебе не верю…

— Или верю. Хотя я тебе не верю! — ты что хотел-то? Я бы тебе не поверил, перевернись ситуация зеркально. Ну?

— Ты говорил, что там твои приятели из милиции рядом. Может, дашь с кем поговорить?»

— Слушай, попробую…

Дальше я пару минут слышу, как он уламывает кого-то, говоря, что я его брат, ни разу ни журналист, никакой огласки, никаких фамилий, никакой записи… Уломал, наконец.

— Что тебе нужно? — голос неприветливый, даже пожалуй неприязненный, с хрипотцой.

— Брат рассказал такое, во что не верится. Хотел бы понять — свихнулся брат, или и впрямь там чертовщина.

— Как зовут брата, когда родился, как зовут тебя. Твой адрес и место работы?