Ночная смена

— У нас в Карелии девушки раньше, как до замужества дело доходило, носили на поясе пустые ножны от финки. Парень, желающий посвататься к девушке, вставлял в её пустые ножны свою финку. При следующей их встрече смотрел, есть ли в ножнах у девушки его финка, если финка была в ножнах, значит, он мог засылать в дом девушки сватов. Если девушка вытаскивала финку из ножен, то это служило знаком, что она не хочет замуж за этого парня.

— Это ж сколько финок можно было так на халяву добыть! — сделала неожиданный вывод Вера.

Ирка не нашлась, что ответить. Зашуршала в рюкзаке, достала несколько маленьких присоленных ржаных сухариков, протянула Вере. Потом достала небольшую фляжку, прополоскала рот, сплюнула. Протянула флягу напарнице.

— Не пей, только рот прополощи. И на еду не налегай.

— Почему?

— Тяжело будет идти. Вспотеешь от выпитого, больше с потом уйдет, чем выпила. Проверено. До дома доберемся — там душу и отведем.

Ирка запалила маленький бездымный костерок. Тепло отразилось от нависших веток и от маленького костерка стало даже и жарко.

— Переобуйся пока. Пусть ноги отдохнут.

— Ага. А ловко у тебя, Ирэн, костер получился.

— Да ничего сложного. Видела, как делала?

— Видела.

— Вот в следующий раз сама сделаешь. Только запомни — береста горит всегда и везде, только когда горит — сворачивается, как пружина. Вполне может костерок разбросать — я потому меленькими полосками ее кладу.

— Ах, я б за шоколадку душу отдала. Так шоколад люблю… У вас в запасе есть? Ну, хоть немножко, а?

Ирка ухмыльнулась.

— Поискать — найдется. В виде премиальных по итогам конца квартала…

— При превышении дебета над кредитом премии не будет? — ужаснулась Вера.

— В точку, Вер. Пока — сухарики кушай.

И сама с грустью подумала, что теперь долго не увидит не то, что шоколада — его — то как раз Виктор жаловал и на складе был и плиточный шоколад и какао-порошок, только вот расходовать его пока не планировалось, а таких милых пустячков как зефир, конфеты, пастила, мармелад… Ирка не была сладкоежкой, но любила попить чай с чем-нибудь вкусненьким. А вкусненькое кончилось… И то, что на вылазку пришлось брать не шоколадку — как в то, прошедшее навсегда время, а самодельные сухарики — было признаком, еще одним признаком Беды.

***

В караулке, где осталась наша тройка, достаточно тесно — кроме нас тут еще публики хватает.

Разговоры стихают, когда оттуда, куда ушла компания, доносится короткая пальба, быстро стихшая, впрочем. Еще вроде кричат что-то, но хоть и не разобрать что кричат — мне кажется — что-то командно-строевое, вроде «Шаг — ииии — Раз!»

— Вошли — говорит Саша.

Ему виднее, он тренировки своими глазами видел, а я как-то не удосужился.

— Павел Саныч говорил, что у них получилось смешанное построение — с учетом противника. Передняя шеренга вся в железе, внаклон свои протазаны упирают в пол и ногой придерживают, в правой поднятой руке — что- либо дробящего действия — голову прикрывают. Вторая шеренга — на высоте пояса алебарды держит, а третьи — на уровне лица. Ну и по команде — сначала передвигаются на шаг первые, потом по очереди. Так что есть, кому встретить, если кто кинется.

— Сзади они уязвимы — замечаю я сокрытую от всех остальных истину.

— Не, сзади у них рогатки и стрелки. Да еще саперы грозились двери блокировать — палаты и кабинеты потом чистить будут, попозже. Сейчас коридоры и лестницы главное.

Сидим, ждем.

— Вот не понимаю я этих фанатов железа — продолжает вполголоса Саша.

— Что, совсем?

— Совсем. Ты б посмотрел, с каким трепетом они это железо перебирали. Прямо скупой рыцарь с золотом.

— Ну, так символы власти — что железо, что золото.

— А женщины? — хитро посматривает Саша.

— Женщины — после.

— И что сильнее?

— Ну, об этом споры были издавна.

— Ага, знаю.

И Саша цитирует наизусть зазубренное в школе:

— «Все мое» — сказало Злато.

«Все мое» — сказал Булат.

«Все куплю» — сказало Злато.

«Все возьму» — сказал Булат.

— Ну, в общих чертах — так и есть — соглашаюсь я.

Саша посмеивается.

— Там еще пародия-продолжение была. Кто-то из Толстых написал:

«Ну и что?», — спросило Злато;
«Ничего», — сказал Булат.
«Так ступай», — сказало Злато;
«И пойду», — сказал Булат.

— И что, тебе никогда не хотелось в латах побегать, мечом помахать? — спрашиваю у Саши.

— Не.

— Даже в компьютерных играх?

— Не, в играх мне магом нравилось.

Сидящий рядом с нами мореман неодобрительно смотрит.

Ладно, помолчим.

Время ползет медленно и нудно.

Вылезаю из караулки, где успели накурить до сизого воздуха, размять ноги.

Неожиданно вижу бегущих к нам трусцой людей — один точно из наших — легковооруженный, третья шеренга, рядом трое работяг, одного из них двое других поддерживают с боков под локти.

Ясно, первые потери пошли.

Из караулки вываливается куча народа — некоторые недовольно бухтят, но, судя по голосу Надежды это ее рук дело — освободила место для приема раненых, выгнав курильщиков вон.