Ночная смена

Это ведро ледяной воды на раскаленное желание. Только потому, что я позволила съесть себя на вечеринке, не значит, что Винсент абсолютно спокойно относится к угрозе случайного эксгибиционизма. Он прав. Наш местный книжный магазин определенно не то место, где настолько переполняет похоть, что я бросаю здравый смысл на ветер. Нужно уважать его границы — и нежелание быть арестованным за непристойное поведение в общественном месте вполне разумно.

Я не приму это близко к сердцу, если Винсент откажет прямо сейчас.

— Ты хочешь, чтобы я остановилась? Или хочешь…

Я неопределенно показываю на его промежность.

— Да.

Грубо.

— Это абсолютно нормально! — я поднимаю ладони в знак согласия. — Совершенно понятно. Да, не переживай, я все понимаю. Прости, я просто немного увлеклась…

Винсент берет меня за подбородок большим и указательным пальцами.

— Холидей, — произносит он очень медленно. — Да, я не хочу, чтобы ты останавливалась.

Неприкрытого желания в глазах достаточно, чтобы покончить со мной — потому что он хочет этого, хочет, чтобы мои губы обхватили его член, — но что действительно заводит меня, так это когда Винсент торжественно добавляет:

— Но только если ты сама этого хочешь.

Я смеюсь ему в лицо.

А затем падаю на колени.

— Скажи, что делать.

Винсент смотрит на меня сверху вниз с таким озадаченным выражением, которое, почти уверена, было бы у него на лице, если бы я начала декламировать Чосера в оригинале на среднеанглийском. Я жду, когда он догонит меня, нетерпеливо теребя одну из пуговиц на кардигане, но он словно застрял, выжидая, уставившись на меня сверху вниз с полуоткрытым ртом и широко раскрытыми глазами. Я вздыхаю.

Похоже, здесь я сама по себе. Прекрасно. Я определенно могу расстегнуть его джинсы без руководства пользователя. После этого просто нужно будет делать это шаг за шагом.

Вид моей руки, приближающейся к промежности, кажется, возвращает Винсента к реальности.

Молниеносно он хватает меня за запястье.

— Подожди.

Я полностью убеждена, что он собирается поднять меня на ноги и сказать, что передумал, но затем Винсент отпускает руку и снимает пиджак. Я терпеливо жду, пока он подкладывает импровизированную подушку под мои колени. Они, вероятно, все равно будут в синяках. На самом деле мне все равно, но я тронута, что он это делает.

— Такой джентльмен.

Винсент качает головой, снова выпрямляясь в полный рост.

— Я сейчас мыслю не как джентльмен.

— Тогда скажи, о чем ты думаешь. Что тебе нравится? Что доставляет удовольствие?

Слабый смешок вырывается из его груди.

— Ты можешь буквально просто смотреть на меня своими красивыми глазками, и думаю, я кончу в штаны, Холидей.

Это заставляет его покраснеть и закатить глаза.

— Серьезно, — говорю я, принимая удобную позу на коленях, — дай несколько советов. Я хочу быть лучшей.

— Это… было бы нетрудно.

Я смотрю на него, вопросительно выгибая бровь. Он смотрит сверху вниз, полностью краснея.

— Я делал это только пьяным, — признается он. — Обычно не очень хорошо получалось.

— Ты имеешь в виду конкретно это? Минет?

Я горжусь собой за то, что произнесла это слово ровным голосом.

— Да, — говорит он. Затем, тише: — Но также… и все остальное.

Я продолжаю смотреть на него.

Винсент стонет и проводит руками по лицу, как будто не может поверить, что я заставляю его говорить это.

— У меня был секс только пьяным, Кендалл.

Невероятно. Большую часть месяца я мучилась из-за того факта, что сказала ему в ужасном приступе панической откровенности после того, как растерзала его в библиотеке, что никогда ни с кем не целовалась трезвой. Мне все еще приходится сдерживать дрожь во всем теле каждый раз, когда думаю о хриплом, нервном тоне своего голоса.

— И ты решаешь сказать это сейчас? — требую я, совершенно оскорбленная.

Губы Винсента дергаются.

— Ну, это кажется уместным.

— Некоторое время назад это было актуально!

Но даже когда говорю это, я понимаю, что не расстроена тем, что он не сказал об этом до сих пор. Не совсем.

— Эй, я был не совсем трезв в день рождения, — говорит Винсент, повторяя аргумент, который я уже привела в своей голове. — Я выпил две рюмки, прежде чем ты появилась. Может, я и не был пьян, но технически трезвым тоже не был, так что мне оставалось делать? Сказать, что я впервые ел киску, будучи слегка навеселе?

Я не буду смеяться.

И не буду отвлекаться на то, как слово «киска» из его уст вызывает делание делать невыразимые вещи.

— Ну, я же говорила, что никогда ни с кем не целовалась трезвой в течение примерно пятнадцати минут после знакомства с тобой.

Я не хочу показаться такой раздражительной. На самом деле нет. Но немного взбешена тем, что так долго корила себя за еще одну вещь, которая — сюрприз — была проблемой только в моей собственной голове. И снова мы с Винсентом похожи больше, чем я думала. И то, как он смотрит на меня сверху вниз, наполовину удивленно, наполовину нежно, заставляет чувствовать себя упрямо недовольной этим.

— Ты также поцеловала меня трезвой в течение пятнадцати минут после встречи, — указывает Винсент.