Ночная смена

Я прижимаюсь лицом к плечу Винсента, чтобы приглушить хихиканье, но он определенно слышит.

— Не хочешь поделиться, что такого смешного?

— Правда хочу, — признаюсь я. — Думаю, ты оценишь.

Он с вызовом приподнимает бровь.

— Удиви меня.

— Моих соседок по комнате на эти выходные нет в городе.

Лицо Винсента расплывается в улыбке.

— Ты серьезно?

Я прикусываю нижнюю губу и киваю. Я хватаю его за рубашку и целую до тех пор, пока не подкашиваются ноги и мы не оказываемся переплетенными на полу, полностью оскверняя книжный магазин, но я думаю, что сегодня нас достаточно сильно вытолкнули из зоны комфорта.

Вместо этого говорю:

— Отвези меня домой, Винсент.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Винсент припарковался в четырех кварталах от книжного магазина, что прискорбно, потому что, когда мы спускаемся на первый этаж, все еще идет сильный дождь.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я подогнал машину? — спрашивает он, когда я следую за ним в переднюю часть магазина, старательно избегая зрительного контакта с женщиной за кассовым аппаратом, потому что, несмотря на то, что она никоим образом не слышала, чем мы занимались на чердаке, у меня ужасное предчувствие, что она увидит наши взъерошенные волосы и просто поймет все.

— Мы просто быстро пойдем, — говорю я.

Винсент напевает.

— Кое-кто очень нетерпелив.

Щеки горят, когда я бросаю на него предупреждающий взгляд. Винсент предлагает свою куртку, когда мы останавливаемся в дверях, чтобы собраться и теперь я краснею по-настоящему, потому что пять минут назад стояла на коленях на этой куртке и вытворяла невыразимые вещи.

— Со мной все будет в порядке, — настаиваю я. — Это просто небольшой дождь.

Мы делаем добрых десять шагов по тротуару, прежде чем с окна скатывается довольно крупная и увесистая капля и бьет меня прямо в глаз. Я задыхаюсь, ругаюсь, как матрос, а затем смиренно вздыхаю. Винсент воздерживается от того, чтобы сказать «я же говорил», протягивая подсолнухи, чтобы я их подержала, снимает куртку и притягивает меня ближе к себе, чтобы мог накинуть ее нам обоим на головы.

К тому времени, как добираемся до машины — простенького, но очень большого внедорожника — оба наполовину промокли и задыхаемся от смеха каждый раз, когда наши бедра соприкасаются.

Винсент придерживает пассажирскую дверь открытой, пока я не забираюсь внутрь и не убираю колени, чтобы он мог закрыть ее, затем аккуратно кладет букет подсолнухов на заднее сиденье. Пока он ждет, пока поток машин расступится, чтобы мог обогнуть машину и сесть за руль, я растираю замерзшие руки вверх и вниз по бедрам, пытаясь вернуть пальцам хоть какую-то чувствительность. Я осматриваю салон машины. Здесь уютно чисто, прямо как в комнате Винсента…

И теперь думаю о том, чем мы занимались в его постели, и внезапно мне больше не холодно.

Винсент садится в машину, заводит двигатель, нажимает на кнопку, чтобы включить обогрев сидений, и встречается со мной взглядом поверх центральной консоли.

— Не смотри на меня так, Холидей.

— Как? — невинно спрашиваю я.

— Как будто хочешь, чтобы я трахнул тебя на заднем сиденье.

Я давлюсь испуганным смехом.

— Я… это…

Именно об этом я и думала.

— Послушай, Холидей, ты же знаешь, что я подавлен, — говорит он, улыбка немного дерзкая. — Но сделай одолжение и позволь превратить твой первый раз во что-то более особенное, чем обычный трах на заднем сидении.

Я могла бы рассказать Винсенту о своей подростковой одержимости «Титаником» и о том, что была бы безумно счастлива, если он сыграет молодого Лео Ди Каприо для моей Кейт Уинслет и заставит стекла машины запотеть. Могла бы сказать, что воображение не может решить, хочу я оседлать его колени и использовать плечи в качестве рычага или хочу, чтобы он убрал подсолнухи, уложил меня по всей длине сидений и устроился между раздвинутых бедер, вдавливая весом тела.

Вместо того чтобы сказать что-либо из этого, я аккуратно складываю руки на коленях.

— Хорошо, — говорю я. — Я буду хорошо себя вести.

Винсент выглядит так, будто ни на секунду не верит, но он уступает, заводя машину и отъезжая от бордюра.

К сожалению, в третьем акте нет монтажа, который привел бы нас к долгожданной развязке так быстро, как хотелось. Сейчас семь часов, идет проливной дождь, поэтому движение в центре города затруднено. Это пытка. Но Винсент подключает телефон к колонкам и говорит открыть плейлист Spotify, который Джабари составил для него в шутку, и когда открываю приложение, то вижу, что это всего лишь сорок копий «Kiss the Girl» из «Русалочки» и одна песня Фрэнка Оушена. Внезапно я не возражаю, что мы не можем перейти сразу к кадру, где уже у меня дома.

Самое худшее в любовных романах — это то, что они всегда заканчиваются.

Там есть признание, поцелуй или сексуальная сцена, и, возможно, если повезет, эпилог, который автоматически не сводит главную героиню к домохозяйке, даже если она провела весь роман, преследуя другие цели. Прямо сейчас может показаться, что Винсент и я уезжаем навстречу закату, но титры не идут, да и занавес не закрывается.

У нас еще столько всего впереди.