Ночная Стража

– Капрал, я знаю, что прошлой ночью ты управлял фургоном, – заявил он. – Здесь сказано, что твоим напарником был младший констебль, э… Ваймс.

– Тех, что приличные, мы особо не беспокоим. Иначе потом проблем не оберешься, – сказал Квирк.

А он спросил:

– И как же узнать, приличные они или нет, капрал?

– А ты прикидывай, сколько они могут себе позволить.

– То есть тех, у кого водятся деньги, мы отпускаем?

– Так устроен мир, юноша, так устроен мир. Не вижу причин не получить свою долю. Видишь его кошелек? Думаю, пяти долларов будет достаточно. Четыре – мне, один – тебе, потому что ты еще учишься. Почти трехдневное жалованье, порадуешь свою старую мамулю, и кому от этого плохо?

– Но, капрал, что, если он украл эти деньги?

– А что, если луна сделана из сыра? Откажешься от ломтика?

– Думаю, ты взял с него пять долларов, капрал, – предположил Ваймс.

Скользкий взгляд капрала украдкой метнулся к юному младшему констеблю.

– Это арестованный проболтался, – соврал Ваймс. – Сказал, мол, я идиот, если не смог откупиться. Вот так, господин Квирк. В Дневной Страже очень не хватает достойных людей – может, тебя и возьмут, только не становись слишком близко к свету, когда придешь проситься. А теперь проваливай!

– Но ведь все так делают! – выпалил Квирк. – Обычный навар!

– Все? – переспросил Ваймс и обвел взглядом стражников. – Кто-нибудь еще берет взятки?

Его свирепый взгляд переходил с лица на лицо, и почти все стражники разом превратились в Объединенную Исследовательскую Группу По Изучению Пола и Потолка. Только трое посмотрели ему в глаза.

Одним был младший констебль Колон, никогда не отличавшийся сообразительностью. Вторым – знакомый младший констебль с искаженным от ужаса лицом. И еще темноволосый круглолицый констебль – он выглядел озадаченным, словно отчаянно пытался что-то вспомнить, но тем не менее смотрел прямо в глаза спокойным взглядом настоящего враля.

– Похоже, что нет, – хмыкнул Ваймс.

Квирк вытянул руку, тыча дрожащим пальцем в сторону молодого Сэма Ваймса.

– Он взял долю! Долю взял! – завопил он. – Спроси у него!

Ваймс почувствовал, как волна отвращения прокатилась по стражникам. Квирк только что совершил самоубийство. Не выдавать друг друга офицерам – это было честно, но, когда игры кончены, Нельзя Толкать Товарища В Дерьмо. Да, слова «честь стражника» давно стали поводом для насмешек, но свой кодекс чести у них все же был, пусть и извращенный. Нельзя Толкать Товарищей В Дерьмо. Особенно зеленых, толком еще не успевших ничего понять новобранцев.

Ваймс первый раз повернулся к молодому человеку, на которого до этой минуты старался особо не смотреть.

«О боги, неужели я был таким тощим? – подумал он. – Неужели у меня был такой огромный кадык? И неужели я действительно пытался счистить ржавчину с нагрудника?»

Глаза юноши закатились, были видны только белки.

– Младший констебль Ваймс, не так ли? – тихим голосом спросил Ваймс.

– Так точно, сэр! – прохрипел Сэм.

– Вольно, младший констебль. Ты действительно взял свою долю?

– Так точно, сэр. Один доллар, сэр.

– По наущению капрала Квирка?

– Э… сэр?

– Он сам тебе предложил? – перевел Ваймс.

Он спокойно наблюдал за собственными мучениями. Нельзя Толкать В Дерьмо Своего Товарища.

– Хорошо, – промолвил он наконец. – С тобой я поговорю позже. Ты еще здесь, Квирк? Хочешь пожаловаться капитану – я не против. Но если через десять минут ты не заберешь из шкафчика свои пожитки, будешь платить аренду!

Квирк затравленно оглянулся в поисках аморальной поддержки, но так и не обрел ее. Он зашел слишком далеко. Кроме того, стражники всегда чуют, когда над головой сгущаются тучи дерьма, и никому не хотелось лезть под ливень ради такого человека, как Квирк.

– А я и пожалуюсь, – пообещал он. – Пожалуюсь капитану. Вот увидишь. Сам увидишь. Четыре года беспорочной службы, и я…

– Четыре года неловленной службы, – возразил Ваймс. – Пшел вон.

Когда шаги Квирка стихли, Ваймс обвел стражников испепеляющим взглядом.

– Добрый день, парни, я – Джон Киль, – представился он. – Нам лучше ладить. А теперь приведите себя в порядок, капитанский смотр через две минуты… Разойдись! Сержант Тук, можно тебя на пару слов?

Стражники поспешно разошлись. Тук подошел ближе, с трудом скрывая волнение. В конце концов, его непосредственным начальником стал человек, которому он прошлой ночью врезал ногой по яйцам. За такое ведь можно и злобу затаить. Кроме того, у сержанта Тука было время все взвесить.