Ночная Стража

Он вошел в караулку, бегом пересек ее и выскочил через главный вход. На улице оказалось много людей, больше, чем обычно. Это была еще не толпа, но знаменитая анк-морпоркская прототолпа, та особая запруженность улиц, из которой образуется настоящее столпотворение. Она накрывала улицы подобно паутине, и стоило только чему-то случиться, новость распространялась по этой паутине, как пожар, и люди мгновенно стягивались к месту событий. Слухи о бойне в Сестрах Долли уже циркулировали по городу, и с каждым пересказом число жертв росло. Ваймс чувствовал напряжение паутины. Она ждет. Осталось только, чтобы какой-нибудь идиот сделал глупость. Ну, за этим дело не станет. Природа на идиотов всегда щедра.

– Тренч! – крикнул Ваймс.

К его немалому удивлению, Нед остановился и обернулся.

– Да?

– Я знаю, что ты связан с революционерами.

– Это лишь твои догадки.

– У тебя в блокноте был записан пароль, – возразил Ваймс. – Такой же пароль Достабль передавал другим в своих пирожках. Ты же знал, что замки на шкафчиках для меня не помеха. Послушай, неужели ты думаешь, что ты и Достабль сейчас разгуливали бы на свободе, если бы я шпионил для Загорло?

– Конечно. Мы тебя не интересуем, с нами можно разделаться и позже. Загорло нужны те, кто все организовал.

Ваймс отошел на шаг.

– Так-так… А почему ребятам не сказал?

– Потому что все уже началось, – пожал плечами Нед. – Кто ты такой, больше не имеет значения. Но ты пошлешь парней на верную смерть. А они должны были перейти на нашу сторону, если бы не ты. Я работал над этим. Ты знаешь, что Гриль постоянно роняет свой меч себе на ноги, Масхерад мочится в штаны, когда ему угрожают, а Ваймси просто недотепа? И таких людей ты собираешься бросить в самое пекло, на верную смерть. Причем ни за ломаный грош!

– Почему ты ничего им не сказал? – повторил вопрос Ваймс.

– А вдруг у тебя есть друзья наверху? – огрызнулся Нед.

Ваймс бросил взгляд на крышу.

– Мы закончили? – спросил Нед.

– Отдай свой значок, – велел Ваймс.

– Что?

– Ты решил уйти. Твое право. Отдай значок.

Тренч отшатнулся, словно увидел змею.

– Да пошел ты!

– Тогда уезжай из города, – посоветовал Ваймс. – Ради своего же блага.

– Ты что, угрожаешь?

– Не я. Но выслушай совет, мой мальчик. Никогда не доверяй революциям. Революция всего лишь замыкает круг. Поэтому их и называют революциями. Люди умирают, и никаких перемен. Еще увидимся.

Он развернулся и быстро ушел, чтобы Тренч не видел его лица.

Ладно. Пора. Ваймс чувствовал, что если не сделает это сейчас, то взорвется, как господин Каустик. Мысль возникла у него давно, но он гнал ее, ведь эти монахи могут такое сотворить с тем, кто попытается их обхитрить… Но сейчас все зашло слишком далеко.

Чувство долга напомнило, что его ждет вышестоящий офицер. Усилием воли Ваймс преодолел должностные позывы. Просто его чувство долга не знало всех фактов.

Ваймс остановился у порога штаб-квартиры. Закрыл глаза. Если кто-нибудь посмотрел бы на него, то решил бы, что он пытается погасить два окурка одновременно. Спасибо тебе, Рози, за картонные подметки. Ваймс улыбнулся.

Он отключил мозг, позволив ногам думать самим. Как заметил молодой Сэм, ноги сами помнят, куда шли…

Круглые «кошачьи головы», каких много. В этой части города улицы были вымощены скверно, и булыжники под ногами ходили ходуном… Дважды на обратном пути в штаб-квартиру Ваймс ощущал ступнями более крупные булыжники, уложенные узкими полосами там, где мостовую обновляли после прокладки дренажных труб. А перед этим попадались глубокие колеи, оставленные в мягком битом кирпиче колесами многочисленных повозок.

За несколько дюжин шагов до колеи его крутнули несколько раз, но перед этим он чувствовал под ногами… землю.

Ваймс наткнулся на тележку – он шел по улице с закрытыми глазами.

«Земля, – подумал он, поднимаясь на ноги под взглядами прохожих. – Значит, переулок. Посмотрим… Ага, вон там».

На все про все у него ушло минут двадцать.

Он шагал по улицам, то и дело, к удивлению прохожих, закрывая глаза, чтобы прислушаться к своим ногам. Когда же он открывал глаза, чтобы оглядеться, его охватывало тревожное чувство, как перед грозой. Напряжение росло с каждой минутой, и достаточно было легчайшего толчка, чтобы все завертелось. Стадо беспокоилось – люди нервничали, сами не понимая почему. Все, с кем Ваймс встречался взглядом, делали непроницаемые лица.

Он упрямо шел вперед. Грубые плиты между двумя рядами древних булыжников, прозванных «тролльими головами»… Такое есть только здесь, на пересечении Оловянной и Вязовой, а перед этим он чувствовал… да, большие камни, одни из самых древних в городе, в которых за сотни лет окованные железом колеса оставили глубокие колеи – когда-то эта улица была доро́гой, начинавшейся сразу за городской стеной… Так, значит, дальше по улице Вязов, пересечь Ямы… Тут Ваймс сбился со следа, но металлическая решетка под ногами помогла на него вернуться. Решетка подвала. Вернее, погреба. С почти истертым гербом. Масляный рынок. Ведите дальше, ноги!