Ночная Стража

– …но тебя-то там не было, – продолжал Колон. – А Редж был. И хватит об этом. Раз тебя там не было, ты все равно не поймешь. А теперь беги считай черепа. Я знаю, это твое любимое занятие. И выше нос, Закки!

Первый Законней-Некуда долго смотрел им вслед. Сержант Колон почувствовал себя взвешенным и измеренным.

– Интересно, почему его так назвали, – сказал Шнобби, оборачиваясь, чтобы помахать могильщику рукой. – Ну, то есть… Первый? Законней-Некуда?

– Материнская гордость, Шнобби, это такая штука… – ответил Колон.

– Что еще мне сегодня стоит знать? – спросил Ваймс, пробираясь вместе с Моркоу по запруженным народом улицам.

– Мы получили письмо от черноленточников[2], сэр. Они пишут, что большим шагом на пути к обеспечению гармоничного сосуществования видов в нашем городе стало бы ваше согласие…

– Они хотят, чтобы мы приняли в Стражу вампира?

– Так точно, сэр. Насколько я знаю, многие члены Комитета по делам Стражи считают это неплохой идеей, несмотря на сомнения, которые вы высказываете.

– Посмотри на меня. Как я тебе? Похож на труп?

– Нет, сэр.

– Значит, мой ответ – нет. Что еще?

Моркоу, едва поспевая за ним, порылся в набитой бумагами папке.

– В «Правде» пишут, что Борогравия вторглась в Гробдавию, – сообщил он.

– Это хорошо или нет? Честно говоря, вообще не помню, где эти страны находятся.

– Обе были раньше частью Темной империи, сэр. Это соседи Убервальда.

– А мы на чьей стороне?

– «Правда» утверждает, что мы должны поддержать маленькую Гробдавию и защитить ее от агрессора, сэр.

– Мне уже нравится Борогравия, – прорычал Ваймс. На прошлой неделе «Правда» напечатала особенно нелестную карикатуру на него самого. Но что еще хуже, Сибилла приобрела оригинал и поместила его в рамочку. – И что все это значит для нас?

– Вероятно, новых беженцев, сэр.

– О боги, у нас и так нет места! Почему все они едут сюда?

– Думаю, в поисках лучшей жизни, сэр.

– Лучшей жизни?! – воскликнул Ваймс. – Здесь?!

– Думаю, жизнь там, откуда они уезжают, еще хуже, сэр, – сказал Моркоу.

– О беженцах какого сорта речь?

– Ну, по большей части они люди, сэр.

– Ты имеешь в виду, что среди них больше людей или что каждый из них большей частью человек? – уточнил Ваймс. Прожив некоторое время в Анк-Морпорке, учишься правильно формулировать подобного рода вопросы.

– Э… Насколько мне удалось выяснить, кроме людей в тех местах обитает только один достаточно многочисленный вид – шлемазлы, сэр. Они живут в лесных чащах и отличаются густым волосяным покровом.

– Правда? Ладно, узнаем о них больше, когда они обратятся с просьбой принять своего представителя в Стражу, – кисло констатировал Ваймс. – Что-нибудь еще?

– Достаточно обнадеживающие новости, сэр, – с улыбкой произнес Моркоу. – Помните гумов? Уличную банду?

– Они опять чем-то отличились?

– Приняли в свои ряды первого тролля.

– Что? Но я думал, они бьют троллей! Что именно для этого они и собрались в банду!

– Очевидно, юному Кальциту тоже нравится бить троллей.

– И это хорошо?

– В некотором смысле, сэр. Полагаю, это шаг вперед.

– Имеешь в виду, ненависть объединяет?

– Думаю, да, сэр, – сказал Моркоу, перелистывая бумаги в папке. – Так, что еще у нас есть… Ах да, патрульная лодка снова потонула…

«В чем я ошибся? – думал Ваймс, слушая перечисляемые жалобы. – Когда-то я был стражником. Настоящим стражником. Гонялся за преступниками. Был легавым. Занимался тем, что умел делать хорошо. Мог определить, на какой я улице, просто по форме камней под подошвами башмаков. А теперь посмотрите на меня! Герцог! Главнокомандующий Стражей! Политическое животное! Должен знать, кто и с кем дерется за тысячи миль отсюда, на тот случай если беспорядки вдруг перекинутся сюда!

Когда я в последний раз патрулировал улицы? Неделю назад? Месяц? Да сейчас это и патрулированием-то не назовешь: сержанты сразу оповещают всех, что я покинул штаб-квартиру, и куда б я ни направился, в какой бы глухой уголок ни залез, все констебли у меня на пути почему-то чисто выбриты и от каждого несет средством для чистки доспехов.

(Эта мысль, по крайней мере, вызывала чувство гордости, так как свидетельствовала о том, что в сержантах дураков не держим.)

Я больше не мокну ночами напролет под дождем, не борюсь за собственную жизнь в сточной канаве с каким-нибудь бандитом, не передвигаюсь быстрее, чем шагом. Все это у меня отобрали. Ради чего?

Комфорта, власти, денег и прекрасной жены.

…гм…

…что, конечно, совсем не плохо, но… тем не менее…

Проклятье. Но я больше не стражник, я… управленец. Вынужден нянчиться с членами этого треклятого комитета, словно они дети малые. Хожу на приемы в нелепых игрушечных доспехах. Сплошь политика и бумажная работа. Все это как-то чересчур раздулось…

Куда подевалось то время, когда все было просто?

Рассыпалось прахом, как отцветшая сирень».

Добравшись до дворца, они сразу поднялись по главной лестнице в Продолговатый кабинет.

Когда они вошли, патриций Анк-Морпорка смотрел в окно. Кроме него, в кабинете никого не было.