Ночная стража

— Что же, сэр? — спросил он, чувствуя себя неуютно в держащих его руках.

— Мою безграничную дружбу, Мордач, — ответил Ваймс. — А в этих местах это будет очень редкой монетой, уж поверь мне.

— Так точно, сержант, — кивнул Мордач. — А как насчет колокольчика?

— Колокольчик?

— Чтобы звонить и кричать, кха, «все спокойно!», сержант.

Ваймс обдумал предложение. Колокольчик. Ну, стражники все еще носили их, как и было предписано, но Ваймс разрешил использовать его лишь на церемониях.

— Обойдусь без него, Мордач, — твердо сказал он. — Ты считаешь, что все спокойно?

— Возможно, что и нет, сержант, — наконец выговорил он.

— Вот и замечательно. Увидимся днем.

Когда Ваймс вышел из здания, уже начинался рассвет, но город по-прежнему представлялся узором теней.

Значок ободряюще оттягивал карман. А в его мыслях чувствовалась большая, просто огромная свобода присяги. Ни один правитель так и не заметил ее двойственности.

Он шел настолько твердо, насколько только мог. Пара стражников попыталась преградить ему дорогу, но он показал им значок и, что более важно, у него было право голоса. Наконец, все вернулось на свои места. Была ночь, и он шел по улицам, и эти чертовы улицы принадлежали ему, и каким-то образом все это отразилось на его интонациях. Стражники поспешили прочь. Он не знал наверняка, поверили ли они ему, или только притворились; голос говорил им, что он может навязать им неприятности, за разбирательство которых им не платили достаточно денег.

Он лишь однажды отступил в сторону, и тощая лошадь протащила мимо знакомый фургон. Из-за широких металлических решеток выглядывали испуганные лица, пока все, наконец, не исчезло в сумраке. Комендантский час собирал свой урожай.

Это были не самые лучшие времена. Все знали, что лорд Ветрун безумец. А потом кто-то настолько же сумасшедший попытался его убить, и убил бы, если бы лорд не двинулся в самый неподходящий момент. Его светлость ранили в руку, и говорили — те безымянные люди, которых можно встретить в любом баре, — что стрела была отравлена, и это лишь все ухудшило. Лорд подозревал всех и вся, видел темных убийц в каждом углу. Говорили, что он даже просыпается среди ночи в холодном поту от того, что они пробирались в его сны.

И, проснувшись, он всюду видел заговоры и шпионов, и специальные люди должны были раскрывать их. А при раскрытии заговоров, все дело в том, что, даже если этих заговоров и нет, они довольно быстро появлялись во всем изобилии.

По крайней мере, ночная стража этим не занималась. Они лишь проводили задержания. На Цепной улице был организован специальный отдел, ставший следствием паранойи его светлости.

Официально их называли Особыми, но Ваймс припоминал, что больше им нравилась кличка Неназываемые. Именно они подслушивали из каждой тени и подсматривали из каждого окна. По крайней мере, так казалось. Но, уж точно, именно они стучались в двери посреди ночи.

Ваймс замер. Дешевая одежда промокла насквозь, в ботинках хлюпала вода, капли дождя стекали по подбородку, а до дома было далеко, очень далеко. Хотя, в каком-то вероломном смысле, это и был его дом. Большую часть времени он работал ночами. Мокрые улицы спящего города были его жизнью.

Ночь изменилась, но сущность зверя осталась прежней.

Он опустил руку в потрепанный карман и вновь дотронулся до значка.

В темноте, далеко друг от друга, горело несколько ламп. Ваймс постучал в дверь. В одном из окон был свет, так что Лоуни, вероятно, все еще не спал.

Через некоторое время маленькая панелька откинулась, и раздался голос:

— А… это вы. — Затем донесся звук отпираемых засовов.

Доктор открыл дверь. В одной руке он сжимал длинный шприц. Ваймс почувствовал, как его взгляд неумолимо притягивается к нему. Некая фиолетовая капля стекла с него и ударилась об пол.

— Вы что же, собирались заколоть меня на смерть?

— Этим? — Лоуни посмотрел на инструмент, словно не подозревая, что держит его в руках. — А… просто разбираюсь с маленькой проблемкой. Пациенты приходят в любое время суток.

— Да, уж, могу поверить. Э… Рози говорила, что у вас есть свободная комната. Я заплачу, — быстро добавил он. — Получил работу. Пять долларов в месяц? Надолго я здесь не задержусь.

— Вверх по лестнице и налево, — кивнул Лоуни. — Мы обговорим это утром.

— Я не какой-нибудь спятивший преступник, — сказал Ваймс. Он так и не понял, зачем произнес это, и уж тем более не знал, кого пытался убедить.

— Ничего, скоро втянетесь, — отозвался Лоуни. Из-за двери в операционную раздались стоны.

— Белье не проветрено, но я сомневаюсь, что вам не все равно, — добавил он. — А сейчас, прости…

Постель была не проветрена, и Ваймсу было все равно. Он даже не помнил, как добрался до нее.

Он проснулся лишь однажды и с ужасом услышал, как по улице катится большой черный фургон. А потом все стало лишь частью кошмара.

В десять утра Ваймс обнаружил чашку холодного чая у кровати, стопку одежды и доспехи на полу за дверью.