Ночная таксистка

– Да вы не переживайте, милочка. Мы не кусаемся и даже не пробуем на зуб. Так что садитесь нормально. Процедура нам с вами предстоит долгая.

– Я… я вот…

– Что такое, милочка? Не мямлите, говорите прямо.

– Я хочу отказаться от коррекции памяти! – выпалила Марина. – Я точно знаю, что есть специальная методика, которая заблокирует некоторые центры мозга, в результате я не смогу никому рассказать ничего лишнего, или написать, или показать… я даже нарисовать не смогу!

– Так, – весело сказал Доктор Жаба. – А что же такое у вас, милочка, случилось? Мы, признаться, в смятении. Подчиненные доложили нам, что вы успешно прошли первый этап коррекции памяти.

– Блок, он… он вчера разрушился.

– Вот как… А что его подтолкнуло к разрушению, милочка?

– На меня кто-то напал… магически. Мне нужна была моя сила, чтобы убежать… и я… вот…

– Нуте-с, договаривайте, милочка. Страх за ребенка, верно?

– Да. Я испугалась за своего малыша и себя. Сила вернулась, а блок с памяти слетел. И я… в тот момент я поняла, что поступаю как трусиха.

– Отчего же?

– Все эти годы, мои друзья, мои чувства. Я не сразу поняла, что, стирая память, сотру и воспоминания о тех светлых днях, что у меня были!

– Продолжайте, милочка.

– Я стояла на пороге своего дома и думала о том, что, если я откажусь от своих воспоминаний… не получится ли, что я откажусь от чего-то гораздо более важного? Я знаю, что после обряда коррекции памяти я не просто не смогла бы узнать прежде дорогих мне людей. Я бы вообще их не увидела! Но это не то, чего бы я хотела.

– Насколько нам известно, наша подчиненная разговаривала с вами на предмет сохранения памяти, но вы отчаянно сопротивлялись. С чего бы?

– Мне… мне… – Марина опустила голову. – Мне было стыдно.

– Стыдно? – На прежде непроницаемом лице Доктора Жабы мелькнуло слабое подобие изумления. – Позвольте узнать почему?

– Мои подруги из инфернальной части… и всем на долю выпало гораздо больше проблем, чем мне. Но я, как только почуяла, что что-то может сложиться не так… как только поняла, что все это для меня безнадежно, я сдалась. Мне и в голову не пришло сражаться, как каждый день сражаются они! И от этого мне стыдно. Я понимала, что недостойна их дружбы, поэтому и хотела, чтобы в памяти у меня ничего не осталось. Я трусиха, правда?

– Нет, – покачал головой Доктор Жаба. – Все закономерно, милочка. Вы стремились к комфорту для себя. Поэтому забудьте. Никто и ничто не вправе вас упрекать в том, насколько правильным или, наоборот, неправильным было ваше решение.

– Я много раз думала о том, а что было бы, если бы я… если бы я была такой, как мои подруги? Сильнее, умнее, чем я есть сейчас.

– Это были бы уже не вы, – внезапно мягко сказал мужчина. – Вы такая, какая есть. И вам не нужно меняться.

– Но что мне делать? – Марина закрыла лицо руками. – Я столько им наговорила!

– Плохого?

– Нет. Я просто… просто попрощалась с ними навсегда!

– Значит, поздороваетесь заново.

– За… заново?

– Конечно. Мы считаем, что в любой истории всегда можно открыть новую чистую страницу и писать историю дальше, заново, но уже учитывая прошлый опыт. Понимаете?

– Да, – кивнула Марина.

– Тогда вы можете еще немного подумать на тему, что вы хотите сделать. Или мы лично проведем для вас одну из двух процедур.

– Я не хочу думать. Я уже все решила, я хочу пройти процедуру Запрета. И просто начать новую жизнь, помня о том, что было в моей прошлой.

– Мы считаем, что это хорошая и правильная мысль.

До начала процедуры была подписана куча бумаг. Сама процедура заняла три минуты.

Оставив спящую под капельницей девушку в палате, Доктор Жаба вышел в коридор. Неожиданно проворно для такого громоздкого тела вернулся в свой кабинет и набрал некий номер.

Когда ему ответили, Доктор Жаба коротко отчитался и попросил временно приставить к Марине пару человек для охраны.

Услышав, что все будет сделано, корректировщик вернулся в палату пациентки, но ему сообщили, что за Мариной приехал ее будущий муж и увез домой.

Ира открыла глаза. Она оказалась в совершенно незнакомой комнате. Потоки яркого солнечного света заливали комнату, отделанную в нежно-золотых тонах.

Оглядевшись по сторонам, девушка мельком оценила ухоженность комнаты и элегантность обстановки, но все равно это не сделало понятнее ответ на вопрос, где она, и совершенно не ответило на вопрос, как она сюда попала.

– Это сон… – прозвучал мелодичный голос, и Ира резко повернулась к женщине, появившейся в кресле около окна.

– Сон? – недоверчиво повторила Ира, разглядывая незнакомку, а потом вздохнула: – Ваши сыновья на вас невероятно похожи!

Ангелесса кивнула:

– Тайфин говорил, что ты нечто невероятное, но я не поверила. Как оказывается, зря, стоило это сделать раньше… – Женщина пересела к Ире на кровать.

Поток солнца осветил ее, и девушка не смогла удержаться от возгласа восхищения. У ангелессы были длинные пушистые волосы, собранные в два хвоста. Струясь по спине, они казались диковинными крыльями. У женщины были веселые зеленые глаза, курносый нос и розовые губы. Короткие светлые ресницы и веснушки. Эти веснушки покорили Иру больше всего.