Ночная ведьма

Многие добившиеся успеха руферы становились слишком самоуверенными, что вело к несчастным случаям. Но Саша умел сохранять хладнокровие. А еще среди руферов была сильна конкуренция. Саша был очень молод и знал, что ветераны видят в нем угрозу своему благополучию. В их маленьком мирке у каждого своя фишка. Есть девушки-­эквилибристки, они на краю бездны делают стойку на руках. Есть парные выступления, когда парень держит за руку подругу, повисшую в трех сотнях метров над землей. Саша был одиночкой. Он не делал никаких кульбитов. Нет, все же делал. Выполнял единственный трюк, очень опасный — симулировал падение. Павел прерывал видео в тот миг, когда зритель не сомневался, что руфер сорвался.

«Это гениально, — не уставал повторять Павел. — С твоей смазливой физиономией эффект еще сильнее. Люди просто не могут не переживать, что ты брякнулся на мостовую. Но гоп — и ты через недельку-­другую тут как тут, с новым стримом! Классный бизнес…»

На вершине крана Саше не было страшно. Так он устроен. Наверху не было места бедности, беспросветному будущему. Ничему, кроме свободы и единственного чувства: я это сделал! Высота всегда манила Сашу. На вершине он испытывал лишь эйфорию. Страх приходил, когда опасность была уже позади, и, спустившись на землю, Саша раскисал. Он падал на колени и ждал, когда сердце перестанет бешено биться о грудную клетку и дыхание восстановится. Тогда можно было встать на ноги. Но сколько раз он чуть не обоссался, пока делал по асфальту первые шаги!

А сейчас он стоял на стреле крана во весь рост, понадежнее расставив ноги, чтобы противостоять порывам ветра. Он медленно повернулся, делая обзорное видео, на секунду снял со лба камеру, чтобы попасть в кадр самому. Лучезарно улыбнулся. Вернул камеру на лоб и сделал знак Павлу.

Саша наклонился, схватился за металл двумя руками и… прыгнул. Теперь он висел только на руках. Посмотрел вниз — под ним больше трехсот семидесяти метров пустоты.

Вот в кадре появились его руки, одну он отпустил…

У Саши впервые мелькнула мысль о том, что произойдет, если он сорвется. От этой мысли слегка закружилась голова, но он овладел собой.

Теперь он оторвал от перекладины мизинец и держался уже четырьмя пальцами.

Вот почему он никогда прежде не задумывался о падении? Сердце колотилось все сильнее. Зачем задумался об этом сейчас? Глупо. Наверняка не к добру. Нет-нет. Он выполнит трюк и спустится к Ирине.

Ирина и Павел так странно смотрят друг на друга.

Саша оторвал от перекладины безымянный палец. Посмотрел в пустоту, потом на свою руку. Попытался укротить мысли в голове, но те пошли вразнос. Он должен успокоиться.

Павел обнял ее за талию.

Его видео будет крутейшим. Лучшим! Все такое крошечное внизу — машины, люди…

Он оторвал средний палец. Вспомнил Ирину, ее немыслимо голубые глаза. Теперь только указательный и большой пальцы цеплялись за перекладину.

Руку свело…

Город… Пустота… Небо… Ветер… Вздох…

Бля-я-я! Это пипец…

Глава 2

Авиабаза в Энгельсе,

февраль 1942 года

Тебе страшно, Аннушка?

Вспомнив эти слова, Аня вздрогнула. Вместе с другими девушками она с трудом продвигалась по рыхлому снегу, доходившему до колен, а то и выше. Мир погружался во мрак, а Аня ощущала странное возбуждение, которое ей было трудно сдержать.

— Но какая же она будет, эта вой­на? — отдуваясь, прошептала девушка, не заметив, что говорит вслух. Ее дед описывал прошлую вой­ну как непрерывную кровавую бойню, когда над месивом тел подымался дикий вой и человеческие вопли. Толпы людей сокрушали друг друга не столько ради победы, сколько в надежде уцелеть.

— Нет, на самом деле тебе интересно, какими окажутся они, — возразила Софья, нарушив молчание, сковавшее девушек с той минуты, как они вышли из поезда.

В вагоне была раскаленная печурка, куда бесперебойно подбрасывали уголь, и все же девушки страшно мерзли в этих теплушках, товарных вагонах, продуваемых всеми ветрами. И ночью они тесно жались друг к дружке, боясь не дожить до утра.

— Кто? — спросила Аня единственную подругу, с которой они были знакомы в Москве, еще до посадки в поезд.

— Да мужчины, конечно!

Софья рассмеялась, вслед за ней развеселилась и Галина, рыжекудрая молодая женщина с выступающим подбородком.

— Вряд ли они отличаются изысканными манерами. И не потому, что они пилоты… По мне, любой мужик всегда остается мужиком! — заметила Галина, заелозив рукой в паху и непристойно вытаращив глаза.

Она провозгласила себя самой многоопытной в этом вопросе в силу своего солидного возраста. И верно, Галине минуло уже двадцать девять, и она была старше остальных.

Аня покраснела, другие девушки расхохотались. Галина от души сыпала скабрезностями и не отказывала себе в удовольствии развлечь спутниц, забавляя их игривыми шуточками.