Ночная ведьма

– Мы из Тарасовки, – кратко ответила Ирина, деловито разминая траву в ладони и прикладывая к моим ожогам. Прикосновение её рук приятно холодило.

Внезапно я вспомнила про Тарасовку. Ведь это село было, здесь недалеко. Фашисты его хотели сжечь, но жители сбежали. Целый день немцы их преследовали по лесу, пока не загнали в болото. В нем все тарасовцы и утонули.

Снова холод пробежал по моей спине.

– Замерзла? – понимающе спросила Ирина.

Я только кивнула.

Тут к нам подошёл ражий старик и уселся рядом со мной на траву.

Он достал из кармана махорку и обрывок газеты. Аккуратно работая пальцами, стал скручивать себе папиросу. Я смотрела на него во все глаза. С виду мужик как мужик. А что же это такое было пару минут назад?

Запах махорки, донесшийся до моих ноздрей был вполне настоящим.

– А ты летунья, значит? – обернулся старик ко мне, доставая из-за пояса флягу.

Я снова кивнула.

– Эх-хе-хе, – вздохнул он. – Вот, бывало, и я…

Тут он погрустнел и умолк, сделав большой глоток из фляги.

Стало тихо. Ирина продолжала лечить меня неизвестной травой, прикладывая её к ранам. Старик молча курил. А вокруг без единого звука кружили бестелесные тени. Странно, но я больше их не боялась.

Вскоре вся боль ушла, осталась только усталость.

– Как тебя звать? – спросила Ирина, заканчивая лечение.

Она обмотала мою руку и ногу бинтами.

– Галя, – отозвалась я.

– Вот, на, поешь, – она вынула из той же сумки и протянула мне кусок ржаного хлеба.

А старик, крякнув, подал мне свою флягу.

Я только руку протянула, и тут мысль мелькнула: откуда у них хлеб-то взялся?

Подняла взгляд на Ирину. И снова мне почудилось зеленое свечение у нее в глазах. И у старика тоже.

Она будто мои мысли прочла:

– Оставайся с нами. Тебе все равно из леса выхода нет.

Вот оно как! Если съем что они предлагают, то стану одной из них.

Я даже отшатнулась.

– Нет!

– Да ты не пугайся, – рассмеялась Ирина так просто, по-человечески. – Зла мы тебе не желаем, мы только фашистов в чащу заманиваем.

На этих словах глаза у нее вспыхнули, как у кошки.

– Но ты умираешь. Не хочешь к нам, тогда спи, к утру все закончится.

У меня даже слезы выступили на глазах.

– Я не хочу умирать! – сказала ей. – Я к своим хочу вернуться! Покажи только, куда идти! Хоть ползти буду, а выберусь!

В подтверждение своих слов я пошевелилась и, преодолевая тяжелую усталость, медленно поднялась на ноги. Мышцы задеревенели, но я смогу идти.

Но Ирина грустно покачала головой.

– Не выйти тебе из леса. Ты уже на другой стороне.

На какой ещё другой?

– Не верю! – топнула я ногой. – Пусть не выйду, так хоть попытаюсь!

Старик хрипло рассмеялся.

– Молодец, девка!

А Ирина задумчиво так проговорила:

– А вообще, может и сдюжишь… Тебя ведь огонь погубил? Если сможешь его приручить, может, он тебя из леса выведет. Только все равно прежней тебе уже не быть.

Холодок от её слов так и заструился по спине.

– Что это значит?

– Нас вода не отпустила, – тихо ответила Ирина и отступила на шаг.

Старик тоже поднялся.

– Бывай! – сказал он.

– Постойте! – испугалась я такой резкой перемены. – Что мне делать нужно?

– Иди к огню! – сказала Ирина и указала рукой вправо.

Её глаза уже сияли зеленым светом, а старик побрел от нас, тихонько бормоча:

– Эх-хе-хе…

Я посмотрела, куда она указала, но ничего не увидела, кроме того же кромешно-темного леса. А переведя глаза снова на Ирину, не увидела и её. Она, старик, тени – все исчезло. Я даже руками пошарила от неожиданности.

Где же мне найти в этом непроглядном лесу огонь?

Но делать нечего, надо идти. Стоя на месте, уж точно никуда не придешь.

Я побрела среди деревьев. Ветки больше не мешали, а будто меня сторонились, ветер не играл листвой, ноги не утопали в болотистой траве. Может, и правда, я умерла? Стала одной из призраков Тарасовки… И из леса мне не выбраться.

Но тут деревья словно расступились, и я увидела огонь.

Пылал мой самолёт. Но горел он так, словно его только что подбили. Пламя еще только пробегало по краю крыльев, точно мотылек.

А рядом сидел на траве Мишка.

Увидев меня, он вскочил и бросился меня обнимать.

– Галя! Я уж думал всё, не вернешься!

У меня ком в горле встал. Объятия его были крепкими и теплыми, как настоящие.

– Что будем делать, Миша? – выдавила я, когда он меня отпустил.

– Летим скорее к нашим! – воскликнул он, будто не замечая яркого пламени.

– Летим! – ответила я.

Голова моя была пуста.

Я забралась в кабину. Приборная панель, сидение – ничего не пострадало. И стоило потянуть рычаг, как послушно застрекотал винт. Дождавшись, пока штурман устроится на своем месте, я заставила машину взмыть в воздух.

А огонь подбирался к кабине, стал кусать за руки, за одежду, снова я ощутила его жгучие поцелуи. Я знала, что скоро он сожрет нас с Мишкой, но мне ничего больше не оставалось, кроме как лететь вперед сквозь ночь.

Вскоре я увидела, что вместо крыльев у нас – обгоревшие палки, что вокруг все пылает и пламя перекинулось на меня.

Я поняла, что это конец, и дико закричала.

В этот миг я увидела, что вдали из-за черных елей выползает сияющий краешек солнца. И его золотой свет слился в единое целое с огнем…

И тогда я умерла.