Ночная война

– Мужики, ну, это ни к селу, ни в Красную Армию… – барахтался Леха Кошкин, отдавливая ноги. – Эй, куда ты прешь? – зашипел он на Герасимова, лезущего следом. – Нет больше мест, все занято…

– Вы охренели? – ужаснулся Шубин. – Куда вы лезете, вашу мать налево и направо… Я же в лес сказал бежать…

– Товарищ лейтенант, спросите что-нибудь полегче… – бормотал Герасимов, гнездясь в тесном пространстве. – Мы не слышали, что вы там командовали… Вы полезли – и мы за вами… Да все в порядке, их пятеро было в экипаже, и нас пятеро, должны уместиться, если грамотно распределимся…

– Кретины, немцы к нам уже едут…

– А вот об этом, товарищ лейтенант, мы как-то не подумали…

Шубин застонал, схватился за голову. Предельно драматичная сцена – не могли придумать что-то веселее? Но в безумии имелся свой резон – припусти разведчики через дорогу, их бы заметили выезжающие с завода танкисты. А так их прикрыли руины котельной. Загрузились в танк довольно быстро. Это была классическая западня! Двигатель продолжал работать на холостом ходу, гудело в меру. В открытый люк было слышно, как немецкий танк выворачивает на дорогу, цепляет какие-то незакрепленные конструкции, и они с грохотом рушатся.

– Товарищ лейтенант, может, люк закроем? – простонал Кошкин. – А то дует что-то… Мать честная, вот скажите на милость, зачем мы это сделали?

Жирный пот заливал лицо, суженное пространство плясало перед глазами. Провода, кронштейны, плотно стоящие сиденья. В средней части у борта – продолговатые ящики с орудийными снарядами. В танке пахло потом, какой-то острой «металлической» химией. Под ногами стонал пленник. Возились люди, не находя себе места. Ни разу в жизни лейтенант Шубин не находился внутри танка – так уж распорядилась судьба! Вряд ли этого стоило стыдиться. Внутри подводной лодки он тоже не бывал, а также на борту военного судна, в кабине пилотов тяжелого бомбардировщика, в открытом небе под куполом парашюта… Разведчики застыли, смотрели на командира с неясной надеждой. Дневной свет проникал сквозь смотровые щели, растекался по бледным лицам. Танк вывернул с узкого заводского проезда. За ним показался второй. Грохот стоял, как в мартеновском цеху. Глеб лихорадочно озирался. В передней части танка два места – для механика-водителя и стрелка-радиста, там находился пулемет МГ-34. Внутри башни три места – для командира, наводчика и заряжающего. Командирское сиденье – по центру, наводчик – слева от казенной части пушки, заряжающий – с обратной стороны. Командирское пространство в задней части башни давало танку неплохую обзорность. Там же находились рычаги, кнопки – башня имела электрический привод поворота. Немцы уже были рядом. Тревожно кричал танкист, высунувшись из башни, – как не заметить четыре трупа под гусеницами! Обложили, черти, – с обратной стороны подъезжал грузовик, набитый солдатами!

– Ну все, братцы, – обреченно вымолвил Герасимов. – Кажется, отвоевались… Товарищ лейтенант, идеи есть?

Застонал пленный гауптман под ногами. Затравленно блуждали глаза. Шубин схватил его за шиворот, встряхнул, заговорил по-немецки, не боясь, что снаружи услышат – ни черта они не услышат!

– Герр гауптман, к вам обращается офицер советской разведки. У вас имеется неплохая возможность пожить еще. Вы должны понять, что наша гибель автоматически влечет и вашу гибель. Соображаете, что это такое? Вы уже никогда не будете жить. НИКОГДА, осмыслите, пожалуйста. Так что быстрее приходите в себя и будьте добры, выкручивайтесь. Даю подсказку: экипаж танка подвергся внезапному нападению русских диверсантов. Они перестреляли ваших людей. Вы успели произвести пару выстрелов и нырнули в люк. Вы ранены, но это легкое ранение. Диверсанты сообразили, что не успеют вас схватить, и убежали в лес. Они недалеко, их надо ловить всеми имеющимися силами, улавливаете мысль? Скажите же хоть что-нибудь, герр гауптман.

Он жадно всматривался в лицо офицера. Того сжирали страх, растерянность, боязнь потерять (причем бесславно) свою уникальную жизнь. Слава богу, в затравленном взгляде отсутствовала тяга выполнить до конца свой воинский долг! Эти люди храбрые на поле сражений, в окружении своих солдат и боевой техники. Когда они оказываются в безнадежных ситуациях, в них что-то ломается и уже не подлежит восстановлению. Пленный гауптман был именно из той плеяды.

– Да, я понимаю… – выдавил танкист. Страх за собственную жизнь перевешивал стыд.

– Тогда действуйте, черт вас возьми, и помните, что одно неверное слово…

– Господин гауптман, вы здесь? – колотился в броню танкист. – Что случилось, почему все люди мертвы?

Загомонили солдаты, покинувшие кузов грузовика. Заклацали затворы карабинов, посыпались отрывистые команды. Сердце сжалось, плохо работали легкие – невозможно продохнуть. Шлыков извлек из подсумка гранату, зацепил пальцем кольцо чеки, застыл. Превосходная мысль! Всю команду порвет на куски, немцы не пострадают, а танк после недолгого ремонта вернется в строй.