Люди в масках покатили тележку к другому люку, расположенному между каютой Мамочки и мачтой корабля. Они опустили тележку вниз, а потом спустились сами и захлопнули за собой люк.
Подросток без языка поднялся на ноги. Он оглянулся по сторонам, явно ошеломленный необычной для себя картиной. Потом его взгляд упал на маленьких чудовищ.
Из каюты Мамочки донесся длинный монотонный звук трубы.
Безъязыкий метнулся к лестнице. Он спустился вниз, спрыгнул на землю и бросился к траншее.
Толпа зрителей заулюлюкала – точно так же, как во время увлекательного спортивного состязания.
Словно стая крошечных волков, дети помчались к правой стороне палубы. Спотыкаясь и падая, толпа детей собралась у борта корабля. Им не нужна была лестница – они просто
Хиллари захихикала и захлопала в ладоши.
– Как это мило!
Подросток несся через траншеи. Он не думая сворачивал то влево, то вправо, и иногда так быстро меняя направление, что по инерции ударялся о стену траншеи. Позади осыпались камни и куски грунта, собирались клубы пыли. Иногда подросток полностью скрывался в глубоких траншеях, а иногда был виден целиком. И тогда Эгги увидел, как тот испуган.
Отправившиеся в погоню дети разделились и бросились по разным траншеям. Хиллари указала на ребенка с длинными пальцами.
– Клешня Боб – мой фаворит, – сказала она. – Замечательный мальчик. Очень надеюсь, что он доберется до жениха первым.
Сейчас Хиллари была похожа на старую тетушку или бабушку, которая с удовольствием наблюдает за детьми, играющими в самую безобидную игру вроде догонялок.
Подросток свернул в траншею, которая вела прямо к тому месту, где сидел Эгги. Тот увидел перекошенное от ужаса лицо мальчика, широко раскрытые глаза, открытый рот, окровавленный подбородок, разбитый нос. И еще заметил, как по другой траншее к нему стремительно приближается маленький белокурый мальчик с выцветшей эмблемой «Сан-Франциско фортинайнерс».
Маленький мальчик повернул за угол, перерезая путь подростку, и угрожающе поднял вилку и нож. Толпа воодушевленно приветствовала его. Но подростка это не остановило; он сокрушил возникшее на пути препятствие с силой почти взрослого человека. Его нога вонзилась в лицо маленького мальчика, отшвырнув его крошечное тело на стену траншеи. Изо рта ребенка сразу же хлынула кровь.
Толпа неодобрительно засвистела.
– Как жаль, – заохала Хиллари. – Мне так нравился малютка Амил…
Ударив на бегу, подросток несколько потерял равновесие. Он споткнулся, упал на колени, расцарапав руки о мелкие острые камешки, которыми было усеяно дно траншеи. И в этот момент у него за спиной появились мальчик – летучая мышь и устрашающий Клешня Боб.
Хиллари захлопала в ладоши.
– Вперед, Боб!
Подросток поднялся на ноги. Левое колено у него было в крови. Он отчаянно запрыгал на одной ноге, рискуя в любую секунду снова упасть.
Дети приближались к нему из траншей слева и справа. Мешанина форм и цветов, блеск вилок и ножей, счастливые визги участников смертельной игры… Мальчик-горилла, активно работая всеми четырьмя конечностями, опередил остальных. На пересечении траншей он бросился на прыгающего на одной ноге подростка. Сцепившись, они ударились о стену траншеи, подняв целое облако пыли и грязи.
К ним тут же присоединились Клешня Боб и мальчик – летучая мышь. Подросток отчаянно бил кулаками и пихал ногами. Маленькие чудовища резали и кололи. Подоспели остальные дети, и подросток исчез в груде копошащихся крошечных тел. Вилки и ножи взлетали вверх и опускались вниз, вверх и вниз, сверкая металлом и разбрызгивая кровь…
Эгги наблюдал. Там, внизу, вполне мог оказаться он сам…
– Почему? – прохрипел он. – Зачем вы это делаете?
– Ну, они ведь должны обучиться охоте, разве не так? Они должны ощутить этот незабываемый вкус…
Эгги увидел маленькую рыжеволосую девочку, которая отделилась от кучи, крепко держа окровавленную отрезанную руку. Она убегала, хихикая и грызя большой палец Алекса, словно карамель.
– Они же…
Внизу, в траншее, окровавленное тело раздиралось на части. Кто-то швырнул вверх окровавленные кишки, которые, описав дугу, упали на голову мальчика-волка, покрытого голубой шерстью и одетого в толстовку «Хана Монтана». Дно траншеи заполнилось кровью, которая, смешавшись с песком и камнями, превращалась в красную грязь. Хихикающие дети отрезали от тела новые куски и играли с ними в кровавой каше, словно в песочнице.
Хиллари вздохнула.
– Вечно они пачкаются…