Ночная Жизнь

Некоторые из постояльцев ночлежки успели удрать либо через задние выходы, либо через парадную дверь. Другие еще вели отчаянную борьбу с грызунами. А для многих борьба была уже закончена. Повсюду лежали неподвижные человеческие тела. Саймон был в таком ужасе, что замер, не в силах поверить своим глазам. Поистине, это была сцена из ада. Оранжевые мерцающие отсветы пламени и крысы, как тени, снующие по трупам людей и своих сородичей. Отовсюду неслись душераздирающие вопли. Человек с оторванной губой слегка пихнул Саймона в бок:

– Пойдем же!

Саймон кивнул. Они уже почти добрались до двери, когда включились форсунки. С потолка полилась ледяная вода. Саймон поднял руку, прикрывая глаза, и с ужасом увидел, что она вся в крови от многочисленных укусов и царапин.

«Никто, – подумал он, – никто не вышел из этой переделки невредимым».

Внезапно он вспомнил о Бекки. Из приемной донесся крик, и он осознал, что слышит его уже довольно давно. Он узнал голос Бекки. Человек с оторванной губой взял Саймона за руку, но Саймон его оттолкнул.

– Опять беда, друг, – мягко сказал тот.

Саймон обернулся. Огонь почти погас, и в зал начали вливаться новые полчища крыс. Но теперь они выглядели более целеустремленными. Они шли медленно, с осторожностью, как будто знали, что надо делать. Они двигались по полу, словно коричневый ковер из опавших листьев, подхваченный легким ветерком. И смотрели прямо на Саймона своими черными круглыми глазками, очень похожими на те глаза, которые он совсем недавно видел в переулке на Вашингтон-авеню. Не в силах двинуться с места, Саймон стоял и смотрел на них. Но тут снова раздался крик Бекки; на сей раз она звала его по имени:

– Саймон!

Он рванулся к двери.

Конни свернула за угол. Она не оборачивалась, но, судя по цоканью когтей, собака продолжала преследование.

Это невозможно! Какое-то сумасшествие!

Ее дом всего в двух шагах, но эта проклятая собака не дает ей туда попасть!

В туфлях на высоком каблуке было очень неудобно бежать. Кроме того, Конни устала и была напугана. От этого она бежала еще медленнее. С самого утра это был неудачный день. Впрочем, улица впереди пустая, а это не так уж и плохо, да и собака еще не схватила ее, а это еще лучше.

Конни обернулась. Собака отстала. Она по-прежнему бежала за ней, но была теперь метрах в пятнадцати от нее, не меньше. Она неторопливо трусила по мостовой, будто впереди у нее была вся ночь, чтобы поймать Конни.

Конни остановилась и повернулась лицом к собаке. Когда расстояние между ними сократилось до пяти метров, собака тоже остановилась и злобно зарычала. Конни с удивлением увидела на ней ошейник из красного нейлона и жетон с адресом владельца. Она попробовала напустить на себя внушительный вид. Где-то она слышала, что это действует на животных. Конни расставила ноги, вытянула в стороны руки и расправила плечи. Собака посмотрела на нее как на сумасшедшую и опять зарычала. Потом сделала шаг и клацнула зубами. Из пасти у нее свисала слюна.

– Ты, проклятая псина! Какого черта тебе от меня надо?

Собака вновь долгим взглядом посмотрела на Конни. Казалось, она все понимает. Казалось, она знает, что Конни до смерти напугана, но ей, собаке, было на это явно плевать.

На одной стороне улицы стояли жилые дома. Парочка пансионов, парочка многоквартирных домов, парочка семейных коттеджей. Большая редкость так близко от центра. С другой стороны был огороженный пустырь. Туда соваться бессмысленно. Конни сделала шаг назад, потом еще один. Собака неожиданно бросилась вперед. Конни отшатнулась и едва не упала.

Собака явно хотела, чтобы она бежала дальше. Но зачем? Из ночной темноты доносились лай, вой и крики. Какая-то дурь. Теперь Конни боялась повернуться к собаке спиной. У нее было хорошее воображение, и она ясно представила себе, как хрустнет ее горло, когда на нем сомкнутся собачьи клыки. Она вспомнила про распятие у себя на шее. Господи, как глупо было выйти из дома в ночь, где бродят такие звери, как Вилли и этот сумасшедший пес, и прихватить с собой для защиты только распятие. Для защиты от вампиров! Господи!

– Эй! – окликнул ее мужской голос, и Конни чуть было не разрыдалась от облегчения. Через улицу к ней бежал человек. Мужчина, примерно лет тридцати, довольно прилично одетый. Джинсы и плащ. Короткие каштановые волосы. Круглое пухлое лицо. Он улыбнулся ей:

– Что ты делаешь здесь одна, ночью? – спросил он.

– Пытаюсь добраться до дому.

– А где ты живешь?

Что-то в его интонации насторожило ее, и Конни взглянула на него повнимательнее. Он стоял, сунув руки в карманы. Вблизи он уже не казался таким опрятным. Он был небрит, а его карие глаза блестели нездоровым блеском.

– Это твоя собака? – спросила Конни.

– Какая собака?

Она показала рукой назад, вдоль улицы:

– Вон та.

Он посмотрел в ту сторону и, увидев пса, растерянно заморгал и вынул руки из карманов. Собака приблизилась еще на пару шагов и зарычала.

– Вот дерьмо, – сказал мужчина и отошел от Конни, не спуская с собаки глаз.