Ночное солнце

— На эти плечики можно повесить?

Варвара Сергеевна вспомнила, что видела похожую брошку во сне, и чуть было не сказала, что это брошь Маргариты Ивановны.

— Повесь.

Пристроив на вешалке шубку и на весу стянув с себя сапожки, Регина приблизилась к Варваре Сергеевне и с заговорщическим видом положила руку ей на плечо:

— Я точно не помешаю?

— Не помешаешь! — стряхнула ее руку Самоварова. — Одна просьба… Я представлю тебя сама, — выдавила она.

На часах была половина двенадцатого.

— Пойдем, разберем твои пакеты. — Оттягивая момент знакомства с семьей, Варвара Сергеевна повела гостью на кухню.

Регина пыталась вести себя непринужденно и, не закрывая рта, болтала о сущей ерунде.

Но перед тем как, разложив по блюдам угощения, они собрались идти в гостиную, Регина вкрадчиво спросила:

— А твоя дочь? Она может меня вспомнить.

— Не может. Вы были совсем маленькими. К тому же я оградила ее тогда от любой информации.

— Ясно… — На ее губах мелькнула грустная улыбка. И тут же, вернув на лицо выражение победительницы, она шутливым голосом добавила: — И все же, Аря, ты отчаянная! Я точно пошла в тебя.

Как только женщины, неся в руках тарелки, появились в гостиной, домашние, еще с минуту назад гоготавшие над экранными шутками, моментально притихли.

Анька, до того вальяжно развалившаяся в кресле, смутилась, села нога на ногу и принялась исподтишка рассматривать гостью. Олежка тут же вскочил с дивана и со своим обычным добродушным выражением лица бросился им навстречу принимать тарелки.

Валерий Павлович, убавив звук телевизора, встал с кресла и подошел к женщинам.

— Знакомьтесь, это Регина. Когда-то вместе работали, — изо всех сил изображая радушную хозяйку, ненатурально лгала близким Самоварова.

— Очень приятно! — недоверчиво хмыкнула Анька, демонстративно не вставая с кресла. — Значит, вы тоже ментовка? — натужно пошутила она.

Повисла пауза.

Регина, нарушив тишину, очаровательно и звонко рассмеялась:

— Почти.

— Рад познакомиться! — Валерий Павлович протянул гостье руку. — Давайте рассаживаться! Осталось пятнадцать минут, — быстро сообразив, что Варе, испытывавшей неловкость, необходимо помочь, скомандовал он.

Олежка подошел к надувшейся Аньке и, поцеловав ее в щеку, что-то шепнул ей на ухо.

В небольшой гостиной, прогретой дыханием людей, было душновато.

Варвара Сергеевна подошла к окну и, приоткрыв, случайно задела локтем стоявшую подле него новогоднюю елку.

Елка, которую два вечера подряд наряжала Анька, получилась аляповатая, изобилующая игрушками и мишурой. А платье на Аньке — розовое, с воланами на рукавах и по подолу — было для ее возраста неуместно.

Испытывая скверное чувство оттого, что она видит все это насмешливыми глазами Регины, Варвара Сергеевна принялась активно хлопотать вокруг стола: искала салфетки, передвигала солонку, переставляла с места на место закуски и салаты.

— Варенька, да успокойся ты уже! Садись! — Погладив ее по спине, доктор схватил штопор и бутылку вина.

Регина, прикрыв ладонью бокал, опустила глаза и улыбнулась:

— Если можно, мне бы воды.

— Как скажете, — не стал настаивать доктор и, беззлобно усмехнувшись, покосился на бутылку безалкогольного шампанского, которую она пристроила напротив своей тарелки.

Когда все расселись, Валерий Павлович, пытаясь разрядить зависшее в комнате напряжение, взял на себя роль тамады.

Он успевал шутить на тему просмотренной новогодней комедии и ухаживать за всеми сидевшими за столом, по-хозяйски радушно уделяя особое внимание гостье.

Регина держалась как леди — она с легкостью поддерживала беседу с Олегом и доктором о современном кино и, не отказавшись от угощений, ловко орудовала ножом и вилкой, отправляя их в рот небольшими порциями.

Анька была зажата. С любопытством и ревностью во взгляде она исподтишка следила за гостьей.

Осушив почти залпом бокал вина, Варвара Сергеевна, проклиная себя за неясный порыв души, заставивший пригласить Регину, пыталась думать о том, что напротив нее сидит глубоко травмированный, озлобленный с детства ребенок.

Человек, которого чудовищные обстоятельства жизни лишили любви и тепла семейного очага.

Душа, невольно оказавшаяся во тьме.

Впустив ее в свой дом, она отчаянно желала закрыть свой сомнительный и спорный долг до наступления условно нового этапа жизни.

За пару минут до Нового года Валера под речь президента принялся открывать полусухое французское шампанское.

Скроив очаровательно-невинную рожицу, Регина пододвинула к нему бутылку безалкогольного напитка с яркой, для детей, этикеткой.

Анька, обожавшая шампанское, вдруг, к удивлению матери, попросила доктора налить ей из Регининой бутылки.

Под бой курантов они встали, чокнулись, для проформы покричали «ура» и сдержанно расцеловались.

Регина, оказавшаяся в стороне от сгрудившейся в кучку семьи, задумчиво глядела в свой бокал с шипучкой. По ее лицу блуждала кроткая, несвойственная ей улыбка. Казалось, она сосредоточена на каком-то жгучем, выстраданном всем сердцем желании.

Расселись обратно по местам.

Полетели минуты только что родившегося года, и обстановка заметно разрядилась.