Ночной администратор

И Джед как в бреду вертелась в этом сумасшедшем колесе, ожидая избавления. Роуперовские намеки на напильник в хлебе были небезосновательны. Она бы переспала со всеми пятью охранниками, Лэнгборном и даже Коркораном, если он того пожелает, чтобы оказаться рядом с Джонатаном.

* * *

А пока она находилась в ожидании, все привычки ее сурового детства и монастыря – стисни зубы, но улыбайся – снова вернулись к ней. Следуя им, она уходила от реальности и вместе с тем избегала потерь. За это она была благодарна Господу, потому что надежда на чудо сохранялась. Когда Кэролайн Лэнгборн стала расписывать ей, как замечательно теперь жить с Сэнди, когда сучка няня наконец вернулась в Лондон, Джед мечтательно улыбнулась и сказала: «Каро, дорогая, я так рада за вас обоих. И за детей, конечно, тоже». Когда же Кэролайн добавила, что, кажется, наговорила всякий вздор про дела Дикки и Сэнди, но теперь она уже все обсудила с Сэнди и должна признать, что несомненно сгустила краски – ведь, в самом деле, разве можно заработать сегодня хоть один пенни и не замарать рук? – Джед снова выразила удовольствие и сказала, что не может припомнить ничего такого, когда речь идет о бизнесе, у нее в одно ухо влетает, в другое вылетает...

А ночью она спала с Роупером и ждала избавления.

В его кровати.

Одевалась и раздевалась в его присутствии, носила его драгоценности и занимала его гостей.

Их постельные поединки обычно происходили по утрам, когда ее воля, как и воля умирающего, была более всего ослаблена. Он хотел ее, и Джед с отчаянной готовностью отвечала на его призыв, говоря себе, что, поступая так, затыкает рот притеснителю Джонатана, приручает его, умасливает, мирится с ним во имя спасения Джонатана. Она ждала.

Вот что она пыталась все время получить у Роупера в этой напряженной тишине после первого обмена залпами: возможность проскользнуть мимо охранника. Они порой смеялись вместе над какими-то глупостями, вроде испорченной маслины. Но даже в постели никогда не упоминали того, кто их сейчас объединял: Джонатана.

Возможно, Роупер тоже чего-то ждал? Поскольку Джед находилась в ожидании, она считала, что и он тоже. Почему тогда Коркоран стучится в самое неподходящее время в дверь, просовывает голову, трясет ею, а затем исчезает? В ее ночных кошмарах Коркоран действовал как палач Джонатана.

* * *

Она знала, где он находится. Роупер не сказал ей, но ему было забавно наблюдать, как Джед по крохам собирает информацию, приближаясь к разгадке. Теперь она знала правду.

Вначале она обратила внимание на необычную суету в носовой части судна на нижней палубе далеко от гостевых кают: скопление людей и атмосфера возбуждения. Но ей там нечего делать. Эта часть судна всегда была для нее заповедной зоной. Во времена своей невинности она как-то слышала, что там размещается охрана, в другой раз – санчасть. Во всяком случае, эта территория была не для гостей и не для членов экипажа. А поскольку Джонатан не принадлежал ни к тем, ни к другим, Джед пришла к заключению, что санчасть – самое подходящее для его содержания место. Сосредоточенно обходя кухню, Джед рассматривала подносы с едой для больного, которая не входила в общий заказ. Их куда-то уносили загруженными, а возвращались они пустыми.

– Разве кто-нибудь болен? – опросила она у Фриски, загораживая ему дорогу.

Фриски не был больше с ней почтителен.

– Почему же? – нагло отвечал он, держа поднос на вытянутой вверх руке.

– Тогда кто же ест каши, йогурт, куриный бульон? Для кого все это?

Фриски делает вид, будто впервые замечает, что у него на подносе.

– О, это для Тэбби, мисс. – До этого никогда в жизни он не называл ее «мисс». – У Тэбби немного болят зубы. Ему удалили зуб мудрости в Антигуа. Десна очень кровоточит. Он пьет болеутоляющее. Увы.

Постепенно она вычислила, кто ходит к нему и когда. Очень удачно, что на судне ей полагалось следить за соблюдением всех ритуалов: ни одно даже малейшее отклонение от привычного уклада не ускользнуло от ее внимания. Инстинктивно она всегда знала, когда хорошенькая стюардесса-филиппинка развлекалась с капитаном или, как это было однажды днем, когда Кэролайн принимала солнечную ванну на верхней палубе, – с Сэнди Лэнгборном. По ее наблюдениям, три верных стража Роупера – Фриски, Тэбби и Гус – спали в каюте над тем трапом, который – она теперь была в этом уверена – вел в камеру Джонатана. Что касается этих немцев из Аргентины, то, возможно, они о чем-то догадываются, но сам секрет им не доверен. А Коркоран, этот новый напыщенный наглый Коркоран ходит туда дважды в день, отправляется с необыкновенно деловым видом, а возвращается злой.

– Корки, – упрашивала она, уповая на прежнюю дружбу, – Корки, милый, ради Бога скажи, как он там, он болен? Он знает, что я здесь?

Но на лице Коркорана лежала черная тень того места, где он побывал.

– Я предупреждал тебя, Джед, – отвечал он раздраженно. – Ты не послушалась меня. Вздумала упрямиться. – И уходил с видом оскорбленного достоинства.