Ночной дозор

Возле машины с открытыми дверцами устроили пикник. На траве расстелили клетчатый плед, который Реджи достал из багажника. Появились бутылка джина с апельсиновым соком и пара стаканчиков – розовый и зеленый. По обкусанным и побитым краям, царапавшим губы, Вив догадалась, что стаканчики служили детям. К этому она уже привыкла, обижаться без толку. В машине джин нагрелся; от глотка в животе сразу запекло, пришла расслабленность. Вив развернула сэндвичи. Реджи ел быстро и жадно – не успев прожевать, снова кусал и болтал с набитым ртом:

– Это канадская ветчина, да? Знаешь, совсем недурственно.

Он ослабил галстук и расстегнул пуговицу воротничка. Солнце било ему в лицо, заставляя морщиться, отчего на лбу и у носа залегли складки. Ему тридцать шесть, подумала Вив, однако с недавних пор он выглядит старше. Лицо смуглое – след итальянской крови, карие глаза еще очень красивы, но волосы редеют: кожа просвечивала по всему черепу, аккуратной плешки не получалось. Крупные и очень ровные зубы, которые помнились ослепительно белыми, теперь пожелтели. Кожа на горле одрябла, наметились складки возле ушей. Он стал похож на отца, думала Вив, глядя на жующего Реджи. Как-то раз он показал отцовскую фотографию. Можно дать лет сорок.

Перехватив ее взгляд, Реджи подмигнул, и в душе вспыхнула былая незамутненная нежность. Когда покончили с сэндвичами, он привлек ее к себе, и они улеглись на плед; он обнял ее одной рукой, она щекой пристроилась на твердой теплой выемке между его плечом и грудью. Время от времени она неловко поднималась, чтобы глотнуть джина, потом допила все одним глотком и бросила пустой стаканчик. Реджи потерся лицом о ее волосы, цепляясь колючим подбородком.

Вив смотрела на небо в рамке качающихся верхушек деревьев. Толстые ветви еще сохраняли листья – красные, золотистые и желтовато-зеленые, точно военная форма. Совершенно безоблачное небо синело летней голубизной.

– Что это за птица? – показала Вив.

– Эта? Стервятник.

Вив пихнулась.

– Ну правда, какая?

Реджи глянул из-под руки.

– Пустельга. Видишь, как парит? Готовится пикировать. За мышью.

– Бедная мышка.

– Во, пошла!

Реджи приподнял голову, и Вив щекой почувствовала, как напряглись мышцы его груди. Птица упала камнем и снова взмыла. В когтях ничего не было. Реджи опять улегся.

– Промазала.

– Вот и хорошо.

– Просто у нее тоже обед. Ведь она имеет право перекусить?

– Это жестоко.

– Вот уж не знал, что ты у нас такая мягкосердая, – засмеялся Реджи. – Смотри, второй заход!

Они еще немного полюбовались птицей, восхищаясь ее парением, изящными нырками и взлетами. Чтобы лучше видеть, Вив сняла солнечные очки; Реджи отвлекся от пустельги и смотрел на нее.

– Так лучше, – сказал он. – А то как со слепой разговариваешь.

Вив откинулась на плед и закрыла глаза.

– Тебе к слепой не привыкать.

– Ха-ха.

Немного погодя Реджи перегнулся через нее и что-то взял. Через секунду Вив почувствовала на лице щекотку и махнула по щеке, сгоняя муху. Оказалось, это Реджи щекотал ее концом длинной травинки. Вив снова закрыла глаза – пускай его балуется. Травинка пропутешествовала по лбу и носу, повторила изгиб губ и вернулась к вискам.

– Ты поменяла прическу, да? – спросил он.

– Сто лет уж как постриглась… Щекотно!

Травинка прижалась плотнее.

– А так?

– Так лучше.

– Мне нравится.

– Что?

– Прическа.

– Да? Ничего особенного.

– Тебе идет… Открой глаза, Вив.

Она открыла, но тотчас снова зажмурилась:

– Солнце бьет.

Реджи поднял над ее лицом руку, создавая тень.

– Теперь можно, открывай.

– Зачем?

– Хочу посмотреть на твои глаза.

Вив засмеялась:

– Чего вдруг?

– Просто хочу.

– С последнего раза ничего нового.

– Это ты так считаешь. Женские глаза всегда разные. Вы как кошки, большинство из вас.

Он щекотал ей лицо, пока она не подчинилась и снова открыла глаза. По-дурацки распахнула во всю ширь.

– Не придуривайся, – попросил он. Вив сделала нормальные глаза. – Вот так хорошо. – Взгляд его был нежен. – У тебя чудесные глаза. Они прекрасны. Они – первое, что я в тебе заметил.

– А я думала – ноги.

– Ноги тоже.

Он смотрел ей в глаза, потом отбросил травинку, нагнулся и поцеловал. Губами медленно раздвинул ее губы, нежно проникая в рот. От него еще пахло ветчиной; ветчиной и джином. Наверное, от меня тоже пахнет, подумала Вив. Поцелуй длился, но мешала какая-то крошка – то ли мясная, то ли хлебная, – и Реджи оторвался, чтобы снять ее с языка. Когда он вернулся, поцелуй стал грубее, и сам он навалился тяжелее. Рука его прошлась по ее телу от шеи до бедра, потом вернулась наверх и обхватила грудь. Рука была горячая и тискала крепко, почти до боли. Когда она выпустила грудь и задергала пуговицы на платье, Вив ее придержала и подняла голову.

– Вдруг кто-нибудь придет, Редж?

– На мили кругом ни души!

Рука дергала пуговицы.

– Не надо. Помнешь.

– Тогда сама расстегни.

– Ладно. Погоди.