Ночной дозор

– Конечно, конечно. – Вместе с ней Фрейзер направился к лестнице и на ходу приветливо кивнул Хелен: – До свиданья. Извините за беспокойство. Если передумаю насчет жены, непременно дам знать!

По лестнице он спускался с мальчишеской припрыжкой. Потом было слышно, как открылась входная дверь, и донесся его приглушенный, но отчетливый голос:

– Кажется, я впутал вас в историю…

Дверь со стуком захлопнулась.

Секунду Хелен стояла неподвижно, затем прошла в кабинет, достала сигареты, но бросила пачку, не открыв. Сейчас она чувствовала себя еще глупее. Вспомнила, как вошла в приемную и чуть не завизжала – точно комическая старуха в пьесе!

Тут с улицы послышался смех. Хелен подошла к окну и посмотрела на тротуар.

В войну стекло заклеивали марлей, сейчас ошметки сетчатой материи и клея мешали обзору. Однако довольно четко просматривались макушка Фрейзера и его широкие плечи, ездившие вверх-вниз, когда он жестикулировал. Еще был виден край пунцовой щеки Вив, кончик ее уха и пальцы, растопыренные на рукаве согнутой руки.

Хелен вытягивала шею, пока лбом не уткнулась в измазанное клеем стекло. Как же все легко для мужчин и женщин, с горечью подумала она. Им можно повздорить на улице, флиртовать, они могут целоваться и лечь в постель – что бы ни делали, мир им потакает. А вот ей с Джулией…

Хелен вспомнила о том, что собиралась сказать на пожарной площадке. «Я люблю Джулию! Эта любовь почти убивает меня!»

Сейчас это казалось немыслимым. Полной нелепостью! Хелен стояла у окна, пока не увидела, как Фрейзер шагнул вперед, видимо, на прощанье пожимая Вив руку, и тогда быстро села за стол, взяв папку с бумагами.

Лязгнула щеколда входной двери, раздались шаги. Вив медленно поднялась по лестнице и прошла через приемную. Остановилась в дверях кабинета. Хелен не поднимала головы. Вив помолчала, затем неловко выговорила:

– Извини, пожалуйста.

– Извиняться не за что. – Хелен наконец подняла голову и выдавила улыбку. – Правда, он меня испугал чуть не до смерти! Дверь и впрямь была открыта?

– Да.

– Значит, он не виноват.

– Он подумал, ничего особенного, если заглянет. Вообще-то, я его совсем не знаю. На прошлой неделе я навещала брата, и он там оказался. Мы перебросились парой слов. С братом они знакомы давно. Не понимаю, с чего он сюда явился.

Наклонив голову, Вив покусывала заусенец. Густые темные волосы слегка закрывали ее лицо. Хелен отвела взгляд и стала перебирать бумаги.

– Не хочешь еще посидеть на воздухе? – промямлила Вив.

Хелен оторвалась от бумаг.

– Посидеть? А время-то есть? – Она посмотрела на часы. – Всего десять минут… Не знаю, стоит ли?

– Ну ладно, нет так нет…

Они смотрели друг на друга, словно хотели что-то сказать, но миг близости уже прошел. Хелен зашуршала бумагами.

– Мне тут надо кое-что глянуть.

– Да, конечно, – тотчас ответила Вив. – Хорошо.

Она задержалась в дверях, будто собираясь что-то добавить, но затем прошла в приемную. Было слышно, как она перекладывает на столике журналы и встряхивает диванные подушки.

«В конце концов, у каждого свои секреты», – подумала Хелен. Мысль напрочь выбила из колеи и напомнила о Джулии. Хелен отодвинула бумаги, положила голову на руки и закрыла глаза. Если б Джулия оказалась здесь, прямо сейчас! Так захотелось услышать ее голос, почувствовать успокаивающее прикосновение ее руки. Интересно, что она сейчас делает? Хелен постаралась представить. Пальцами прижала глаза и мысленно перенеслась через улицы Марилебона; возник образ Джулии, удивительно живой и реальный. Вот она сидит в домашнем кабинете: молчаливая, одинокая; кажется, тоже вся извелась, думая о Хелен. Тоска по Джулии стала еще сильнее – до боли, до тошноты. Хелен открыла глаза и посмотрела на телефон. Нет, в таком настроении звонить нельзя. И потом, рядом Вив, которая может слышать каждое слово; пройти на цыпочках к двери и тихонько ее прикрыть казалось неловким.

«Позвоню, если она выйдет в туалет, – решила Хелен. – Лишь тогда».

Она вслушивалась, как Вив подметает ковер и переставляет стулья. Вот каблуки простучали по лестнице и стихли. Наверное, пошла вытряхнуть старую заварку и ополоснуть чайник.

Хелен тотчас схватила трубку и набрала номер.

В трубке шумело и пощелкивало. Хелен представила телефон на столе Джулии: вот он зазвонил, Джулия вздрогнула, отложила перо и протянула руку, выжидая секунду-другую, потому что ведь все дают телефону чуть-чуть позвонить, прежде чем ответить. Шли гудки. Может, Джулия в кухне или в туалете, который этажом ниже. Хелен представила, как по узкой лестнице Джулия в шлепанцах бежит в кабинет, заправляет за ухо выбившуюся прядь и, запыхавшись, тянется к телефону…

Гудки продолжались. Наверное, Джулия решила не отвечать. Она так делала, когда звонок заставал ее посреди сцены. Если б знала, что звонит Хелен, уж конечно, взяла бы трубку. Если звонить подольше, она догадается, она ответит.

Ту-у-ту. Ту-у-ту. Отвратительный звук не прерывался. Прождав почти минуту, Хелен опустила трубку; образ покинутого телефона, безнадежно надрывающегося в пустом доме, был невыносим.

– Только недолго, – сказала Вив, оглядывая Оксфорд-стрит.