Ночной дозор

Кей отошла в сторонку. Слышались бормотанье докторши и ответы Хелен:

– Нет... не знаю... немножко... спасибо...

– Травмы не определить, пока ее не вытащат. – Врачиха подошла к Кей, отряхивая от пыли руки. – Не думаю, что есть кровотечение, но колотит ее прилично, возможно, от боли. Я вколола ей морфий, чтобы маленько забылась. – Врач потянулась и сморщилась.

– Тяжелая ночка? – спросила Кей.

– И не говори! Девять трупов на Виктория-стрит, четыре в Челси. Еще один, как я понимаю, здесь? Нас просили осмотреть женщину с мальчиком, когда их достанут из завала, но нет времени здесь околачиваться. В Воксхолле нас ждет малый, которому вроде бы оторвало руки.

Спасатель крикнул, что опасности газа нет, и врачиха машинально полезла в карман за сигаретами. Открыла пачку и протянула Кей.

– Можно парочку? – спросила та.

– Ну ты нахалка!

Кей засмеялась.

– Одна мне, а другая в лечебных целях. – Прикурив обе сигареты от врачихиной зажигалки, она подошла к Хелен и ласково сказала: – Ну-ка гляньте, что у меня есть!

Кей вставила ей в губы сигарету и снова взяла за руку. Хелен щурилась от дыма; глаза ее потемнели, голос опять изменился.

– Вы такая добрая.

– Пустяки.

– Я будто пьяная. Отчего это?

– Наверное, от морфия.

– Врач такая милая!

– Она хорошая, правда?

– Вы бы не хотели стать врачом?

– Не особенно, – ответила Кей. – А вы?

– Я знаю одного мальчика, который собирается стать врачом.

– Вот как?

– Я была в него влюблена.

– Ага.

– Он бросил меня ради другой девушки.

– Дурачок.

– Сейчас он в армии. А вы в кого-нибудь влюблены?

– Нет, – сказала Кей. – Вообще-то, кое-кто влюблен в меня. Тоже прекрасный человек... Но это еще один секрет. Я надеюсь, что после морфия вы ничего этого не вспомните.

– А почему секрет?

– Просто я обещала этому человеку никому не говорить.

– И вы его не полюбите?

– Вам хочется, чтобы полюбила? – улыбнулась Кей. – Только вот странное дело: мы всегда любим не тех, кого следует, и я не знаю, почему так...

– Не выпускайте мою руку, ладно?

– Ни за что.

– Вы ее держите? Я не чувствую.

– А так? Теперь чувствуете?

– Теперь да. Так и держите, хорошо? Вот так.

Они молча курили, потом Хелен задремала; Кей осторожно вынула из ее пальцев тлеющую сигарету и докурила сама. Спасатели разбирали завал. Временами гул самолетов и буханье снарядов становились громче, небо зрелищно озарялось беспорядочными вспышками зеленого и красного. Иногда подходила Микки, присаживалась рядом и зевала. Пару раз, пошевелившись во сне, Хелен бормотала или отчетливо выговаривала:

– Вы здесь?.. Я вас не вижу... Где вы?..

– Я здесь, – всякий раз отвечала Кей и чуть сжимала ее руку.

– Она твоя навеки, – усмехнулась Микки.

Наконец в завале открылась рухнувшая лестница; спасатели приподняли ее лебедкой и обнаружили женщину с мальчиком, почти целых и невредимых. Первым головой вперед, точно из материнского чрева, выбрался мальчик – весь скрюченный, с пересохшими губами, поседевший от пыли. Мать с сыном стояли совершенно оглушенные.

– Где мама? – спросила женщина.

Микки понесла им одеяла, Кей тоже встала.

Почувствовав движение, Хелен очнулась и вцепилась в нее:

– Что такое?

– Освободили Маделину с Тони.

– Они целы?

– Вроде бы. Вам не видно? Сейчас ребята вас вытащат.

Хелен замотала головой.

– Не уходите! Пожалуйста!

– Надо идти.

– Прошу вас!

– Мне надо ехать, ребята вам помогут.

– Я боюсь!

– Я должна отвезти женщину с мальчиком в больницу.

– Пусть ваша подруга отвезет, а?

Кей рассмеялась.

– Эй, вы хотите, чтобы меня вышибли со службы?

Она погладила Хелен по голове, отведя со лба пропыленные волосы. Ненароком заглянув в ее огромные встревоженные глаза, темневшие на меловом лице, Кей заколебалась.

– Погодите минутку, – сказала она. – Перед спасателями вы должны предстать во всей красе.

Кей сбегала к Микки и вернулась с фляжкой. Смочив водой носовой платок, она стала очень нежно обтирать лицо Хелен. Начала со лба, потом спустилась ниже.

– Закройте глаза, – шепнула Кей.

Она провела платком по векам, затем по впадинкам у крыльев носа, по ложбинке над верхней губой, по уголкам рта, щекам и подбородку.

– Кей! – позвала Микки.

– Сейчас! Иду!

Грязь сошла, открыв пухленькое розовое личико с поразительно гладкой кожей. Кей еще раз провела по нему платком и взяла его в ковшик ладони; расставаться с этим лицом не хотелось, и она смотрела в него, изумляясь тому, что среди всего этого хаоса может возникнуть нечто столь чистое и свежее.