Ночной гость

– Она – мой ребенок, Тея. Или, по-твоему, это не имеет ровно никакого значения? – Диллон вздохнул и, помолчав немного, добавил: – Если уж на то пошло, я тоже не понимаю тебя, Тея. Эх, жаль, что я не силки, а не то уже давно бы соблазнил тебя морскими сокровищами и отвел под венец.

– Кажется, у силки возникло немало проблем, – заметила Тея.

– Ровным счетом никаких. Силки всегда соблазняли женщин, а если женщина была действительно хороша, то и брали ее в жены. А когда любовь угасала, у них не было проблем с расторжением брака. Силки снова превращался в морского котика и – только его и видели. И возвращался, лишь когда появлялся ребенок… Я… я не знаю, что делать, Тея. Хороший силки предложил бы тебе по меньшей мере полный кошелек золота.

– Уже предлагал!

– Неужели? – удивился Диллон. – Когда?

– Вчера вечером, когда тебя не держали ноги.

– Тогда неудивительно, что ты так на меня смотришь. Ты, наверное, решила, что я напился до чертиков!

– Отчего же? Я просто решила, что у тебя есть специальный фонд, из которого ты платишь несчастным матерям твоих внебрачных детей.

Диллон посмотрел ей в глаза.

– У меня нет других детей, Тея. Только Кэти. И я прошу, чтобы ты позволила мне остаться.

Кэтлин уже крепко спала, и Тея с нежностью посмотрела на личико дочери.

Как же быть?! Ей казалось, что Диллону уже давно должно наскучить изображать заботливого отца. Оно было бы и к лучшему, пока Кэтлин мала и ничего не понимает. Но в первую очередь Тея беспокоилась о себе – ей никак не удавалось вести себя разумно в присутствии Диллона. Было страшно согласиться на его просьбу – неизвестно, чем это кончится. Но беда в том, что, когда его не было рядом, она сходила с ума от тоски. Когда же Диллон появлялся, ей хотелось поскорее выставить его за дверь. А что будет, если она к нему привяжется? Нужно ли это будет Диллону? И не случится ли так, что, потеряв Гриффина, она лишится другого близкого человека – Диллона?

Придется сделать выбор. Ради Кэтлин – это единственный способ уберечь малышку. Чем скорее Диллону наскучит семейная жизнь, тем раньше он вернется к своим скрипачкам, любительницам птиц и блондинкам с модными стрижками.

– Говоришь, у тебя еще двенадцать дней? – строго спросила она Диллона.

– Да.

– И ты обещаешь соблюдать те же правила, что и прочие постояльцы?

– Обещаю.

– Хорошо, можешь остаться. До следующей вахты.

Ее решение явно застало Диллона врасплох. Было видно, что он никак не ожидал такого широкого жеста.

– Вот увидишь, тебе не придется жалеть об этом. А можно мне уложить Кэти? – вежливо поинтересовался он. Тея кивнула.

Диллон умело подоткнул одеяло. Тея предложила ему лампу, чтобы он мог подняться наверх.

– Не надо, лучше возьми себе. Я ведь как-никак водолаз и привык передвигаться на ощупь.

Он на мгновение замешкался в коридоре.

– Надеюсь, ты не боишься шторма?

– Нет, – поспешила заверить его Тея. Не шторма она опасалась, а этих пронзительных голубых глаз.

– Тогда спокойной ночи, – произнес он.

Тея прошла в свою комнату, погасила лампу и разделась. Лежа, она прислушивалась к завыванию ветра, ощущая присутствие в доме Диллона, словно он был с ней в одной постели, а не на другом этаже. Она попыталась устроиться поудобнее, чтобы поскорее уснуть, но сон никак не шел.

Вскоре захныкала Кэтлин, и Тея поднялась было с кровати, но плач быстро утих, и послышался негромкий баритон. Значит, малышку убаюкивает Диллон.

Тея на цыпочках подошла к двери детской. Диллон сидел в кресле-качалке у окна. Тея сумела разглядеть головку Кэтлин у него на плече. Диллон качал ребенка, что-то тихонько напевая. Мелодия показалась Тее незнакомой. Это была типичная – минорная и заунывная – гэльская песня, поэтому слов тоже было не разобрать.

– Сейчас моя очередь, – пояснил Диллон, заметив в дверях Тею.

– Ты не обязан это делать.

– Знаю. Но я все равно не сплю. У нас на буровой совсем другой режим дня. А у тебя наверняка давно не было возможности хорошенько выспаться.

– Это да, – призналась Тея.

– Тогда иди ложись. Иди, иди, – повторил он, видя, что она колеблется. – Я уж как-нибудь справлюсь.

– Ты уверен?

– Уверен. К тому же мне приятно спеть Кэти колыбельную. Певец из меня посредственный, но она вряд ли это поймет.

– У нее нет температуры? – Тею все еще мучила неуверенность.

– Можешь проверить.

Тея подошла ближе, и Диллон приложил ее ладонь ко лбу Кэтлин.

– Ну как, убедилась? – спросил он, убирая ее руку, но не отпуская. – Лобик прохладный, просто ее беспокоят зубки. Иди. Позову, если понадобишься. Обещаю. Или ты не помнишь, что я всегда держу свои обещания?

Тея отдернула руку, все еще ощущая тепло его пальцев.

– Песня, которую ты только что пел, – спросила она, – это колыбельная?

– Не колыбельная. Она о женщине, которая говорит «нет» мужчине, который знает, что на самом деле она хочет сказать «да». Поэтому он уверен, что где-то между полуночью и рассветом растопит ее неприступность. Она, несмотря на свою гордость, последует за ним куда угодно и отдастся ему, несмотря на то что пока упорно отвечает отказом.